Сальвадор Дали (1904 - 1989)

Загадки Дали

«Люди так не волновались бы, если б я был посредственным художником. Всех великих художников подделывали»
Сальвадор Дали

Несмотря на то, что весь мир в один голос кричит о гениальности Сальвадора Дали, о том, какой вклад он внес в мировую культуру и о бесценности творческого наследия короля сюрреализма, его работы, продаваемые на аукционах, редко шокируют значимостью сумм. Из тысяч творений маэстро, ежегодно выставляемых на торги после его смерти, 500-тысячную отметку «переваливают» лишь шесть. А многие и вовсе не вызывают интереса покупателей. В чем же причина столь прохладного отношения современных коллекционеров к шедеврам, созданным общепризнанным гением?

Дело в том, что у коллекционеров есть масса поводов сомневаться в подлинности выставляемых на аукционах работ. Фальсифицированные работы Дали время от времени появлялись в продаже еще при жизни мастера, а после его смерти посыпались как из рога изобилия.
Неудивительно, если учесть, что Дали подписывал чистые листы бумаги (выпуская, таким образом, в час до 1 800 основ для будущих фальшивок), поощрял необоснованное завышение тиражей своих литографий, а также раздаривал свои работы направо и налево (врачам, прислуге и другим). Определить подлинность работ Дали сложно еще и потому, что у него не было единой подписи: десятки вариаций на тему Dali украшают разные полотна мастера. Кроме того, известно, что, будучи достаточно меркантильным, Дали отказывался от некоторых своих работ, заявляя, что нет гонорара, нет и автора. Это дает повод мошенникам выдавать неподписанные полотна сомнительного происхождения за «ранее неизвестные работы Дали».

Некоторые уверяют, что Сальвадор Дали (особенно в последние годы) прибегал к помощи так называемых творческих «негров»: нанимал на работу небогатых талантливых художников и подписывал их работы, выполненные а-ля Дали, выдавая их за свои. Среди них — Стэн Лориссен, автор книги «Дали и я: сюрреалистическая история», который заявил, что во время жизни в Кадакесе сдружился со стареющим Дали и узнал несколько секретов процветания мастера.

Версию об «официальных» фальшивках Дали подтверждают и сведения, о том, что написанные вольнонаемными художниками картины «под Дали» скупил фонд «Гала — Сальвадор Дали», чтобы потом за приличные деньги пристроить их в различные музеи мира. Такое скандальное заявление сделал на страницах испанского журнала «Интервью» один из участников «цеха Дали», каталонский живописец Мануэль Пуйоль Баладас.

После смерти Сальвадор Дали не попал, подобно Пикассо, в число самых дорогих художников XX века, однако «засветился» на первых строках рейтинга самых воруемых и самых подделываемых живописцев. Некоторые эксперты уверены, что размер общемировых спекуляций на имени Дали, включая стоимость проданных с молотка подделок, достигает 3 000 000 000 долларов.

В последнее время лидирующие позиции по распространению поддельных «шедевров» Дали стал занимать Интернет. Именно здесь ежеминутно появляется множество объявлений о продаже полотен, литографий, скульптур или гравюр, авторство которых сложно или невозможно доказать. Это не удивительно: многие жертвы мошенников, по неосмотрительности «выложившие» многие тысячи долларов за фальшивки, не могут получить свои деньги обратно иначе, как выставить подделку на интернет-торги.

Однако все вышеописанное — не повод считать, что стоит воздержаться от покупки работ Дали (в Интернете или на аукционе). Речь идет о том, что и после своей смерти великий Сальвадор подшучивает над суматошным человечеством.

@темы: живопись, Сальвадор Дали

---

Сальвадор Дали (1904 - 1989)

«Гала-Чума»

За каждым великим мужчиной стоит великая женщина.

Дали и Гала, 1964 год

В 1930 году Гала переехала к Дали. До встречи с Гала художник стоял лишь на пороге собственной славы. Эта женщина помогла ему перешагнуть порог и насладиться сверкающими залами всемирной популярности. «Она стала рассматривать меня как гения, - признавался позже Дали. - Полусумасшедшего, но обладающего большой духовной силой. И чего-то ждала - воплощения ее собственных мифов. Считала, что я, может быть, смогу стать этим воплощением».
«Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть», - объявила она ему.

Появление Гала в жизни Дали совпало с его разрывом с сюрреалистами группы Бретона. С тех пор единственной музой, секретарем, нянькой, менеджером гения-художника, а затем и хозяйкой огромной империи по имени Дали стала она – Елена Ивановна Дьяконова – Гала.

Империя собиралась по кусочкам. В 1934 г. чета Дали поселяется в Париже, и Гала приступает к главному делу своей жизни – созданию «бренда Дали». Она искала спонсоров, организовывала выставки, читала ему во время работы, без устали позировала, занималась хозяйством, ходила на рынок, покупала кисти, краски, холсты. Гала оградила Дали от всего, что мешало ему работать, взвалив на свои плечи и быт, и продюсерские функции. Она предлагала работы мужа галереям, уговаривала своих богатых приятелей (а среди них были такие знаменитости, как Стравинский, Дягилев, Хичкок, Дисней, Арагон) вкладывать деньги в творчество Дали. Французский издатель Пьер Аржилле, хорошо знавший Дали, констатировал, что Гала вела все его дела, вносила в них организованность. Она освободила его от всего, кроме живописи, и он имел возможность полностью отдаться творчеству.

Сюрреалисты, бывшие друзья Дали, представляли Гала, которую Бретон окрестил «Гала-Чума», этакой жесткой, расчетливой и отчаянно стремящейся в верха хищницей, пленившей беспомощного в житейском отношении, чрезвычайно чувственного художника. Доля правды в этом утверждении, безусловно, имеется.

Поначалу, когда супруги Дали нуждались, именно с подачи Гала появился небольшой комитет коллекционеров, в который вошли представители высшего общества. Раз в месяц какой-нибудь маркиз или виконт выкупал произведение Дали, тем самым давая ему средства к существованию и рекламу в обществе.

Гала самоотверженно преобразовывала творческую энергию Дали в финансово успешные проекты. Она взяла на себя организацию выставок, поиск богатых спонсоров, продажу картин. Благодаря ее стараниям в прессе появляются отзывы критиков, подобные этому: «Его неповторимая манера письма утверждается, завоевывает сторонников. Его произведения нравятся публике все больше и больше...». Гала представляла и защищала все интересы Дали. По ее же словам, утром Сальвадор совершал ошибки, а во второй половине дня она их исправляла, разрывая легкомысленно подписанные им договора.

Именно она сумела сделать экстравагантность и эксцентричность Дали фирменным знаком, тем, что можно продать за деньги. А что еще оставалось? Как говорил Дали: «Наше время – эра кретинов, эра потребления, и я был бы последним идиотом, если бы не вытряс из кретинов этой эпохи все, что только можно».

Когда спрос на живопись в стиле сюрреализма начал падать, Гала подтолкнула Дали к созданию «дизайнерских вещичек», из которых впоследствии выросла целая империя далийских символов со слонами на длинных ногах, пребывающих на шарфах и блузках, с часами и ракушками на шляпках… И «далимания» возобновилась с новой силой: богачи со всего мира принялись раскупать странные часы, слонов на длинных ногах и красные диваны в форме губ; Дали разрабатывал модели шляпок, пепельниц, занимался дизайном парфюма, оформлял витрины магазинов, самолично рекламировал различные товары...

В том же 1934 году чета Дали отправилась в США - это был исключительно правильный ход, продиктованный поразительной интуицией Гала: она точно почувствовала, что именно американцам придется по душе и по карману талант Дали. И не ошиблась: в США Сальвадора Дали ждал сенсационный успех - страну охватила «сюрреалистическая лихорадка». Выставки, лекции, сюрреалистические балы с маскарадами… Супруги становятся и знаменитыми, и очень богатыми.

Гала следит за тем, чтобы публичные выступления Дали хорошо оплачивались, Гала назначает цену его произведениям, Гала не допускает, чтобы муж раздаривал свои полотна бесплатно. (Единственный раз Сальвадор сделал подарок: он преподнес свою картину Папе Римскому, рассчитывая, что тот позволит Гале повторное венчание, правда Папа не позволил.)

Вторая поездка в США в 1939 году еще более укрепила первоначальный успех. Американские толстосумы куда охотнее, чем европейцы расставались со своими миллионами, приобретая полотна Дали. Там он пишет портреты богатых американцев, впрочем, одними картинами художник не ограничивается, он выступает с лекциями, пишет и иллюстрирует книги, устраивает выставки, сочиняет сценарии, либретто и костюмы для балетных и оперных постановок, оформляет витрины роскошных магазинов на Пятой авеню в Нью-Йорке и павильонов международных ярмарок, сотрудничает с Альфредом Хичкоком и Уолтом Диснеем, пробует свои силы в фотографии и устраивает сюрреалистические балы, и все это пользуется огромной популярностью, во многом благодаря умелому менеджменту Гала.

1. 2.
1. Сальвадор Дали и Уолт Дисней
2. Уолт Дисней и Дали обсуждают проект совместного фильма

Америка перевела талантливость Дали на высший уровень - в гениальность. Быстрому росту популярности Дали за океаном способствовали два обстоятельства - непревзойдённое умение устраивать публичные скандалы и частичный пересмотр художественных принципов, сделавший произведения испанского сюрреалиста более доступными широким слоям. Американская публика превозносит до небес непревзойденного скандалиста с его провокационным творчеством, иначе как «гением» с тех пор Дали не называют.

И все же, предположение, что сам Сальвадор Дали был далек от меркантильных проблем и увлечен творчеством, а Гала взяла такие дела в свои хищные руки, – неверно. Знаменитый художник неоднократно заявлял, что они с Гала составляют единое целое. Свое отношение к богатству Дали высказывал не раз. Например: «Меня всегда завораживало золото. Это моя наследственная, средиземноморская, финикийская черта»; «Простейший способ освободиться от власти золота - иметь его в избытке»; «Суть параноидального преломления в том, чтобы навязать жизни бред. Из этого, кстати, можно извлечь выгоду. В частности, таким образом я зарабатываю деньги»; «Я убежденный противник общества потребления. И потому выражаю ему презрение самым действенным способом: вытрясаю как можно больше денег, дабы распорядиться ими по своему усмотрению. Первый из великих художников, я стал работать на потребу публики. Но пример мне показал Эйнштейн. Когда его пригласили на какое-то торжество, гений спросил: "А сколько мне заплатят за то, что пойду?" Вот образец безукоризненной логики» и т.д. и т.п. Можно считать подобные высказывания эпатажными, ироничными, но вряд ли усомнишься в том, что этот человек ясно осознает власть денег, стремится иметь их как можно больше и умеет это делать. Гала вела его финансовые дела, заключала договоры с его молчаливого одобрения.

В ответ на постоянные обвинения в жестокости, алчности и аморальности ее умения извлекать выгоду из художественных проектов мужа Гала честно признавалась: «Мы все время охотимся за деньгами. Нам приходится содержать виллу в Испании, дом во Франции, квартиру в Нью-Йорке, да еще бесконечные отели. Одно разорение!..». Но является ли истиной утверждение, что именно Гала развратила Дали, развила в нем эгоизм и жажду денег до такой степени, что бывший друг Дали Андре Бретон стал называть вернувшегося из США Сальвадора (SALVADOR DALI) не иначе как AVIDA DOLLARS («Жаждущий долларов»), создав знаменитую и в определенном смысле очень точную анаграмму?

Кем же была для Дали Гала? Коварным демоном-искусителем или ангелом-хранителем? Скорее всего, на этот вопрос нет однозначного ответа, но, как бы то ни было, того Дали, которого знает и кем восторгается мир, без этой женщины не существовало бы…

@темы: живопись, Сальвадор Дали

---

Сальвадор Дали (1904 - 1989)

Биография

11 мая 1904 года в семье дона Сальвадора Дали-и-Куси и доньи Фелипы Доменеч родился мальчик, которому было суждено стать в будущем одним из величайших гениев эпохи сюрреализма. Звали его Сальвадор Фелипе Хасинто Дали. Детство Дали прошло в Каталонии, на северо-востоке Испании, красивейшем уголке земного шара.

Уже в раннем детстве по поведению и пристрастиям маленького Сальвадора можно было отметить его неудержимую энергию и эксцентричность характера. Частые капризы и истерики приводили отца Дали в гнев, но мать, напротив всячески старалась угодить любимому сыну. Она прощала ему даже самые отвратительные выходки. В итоге отец стал неким воплощением зла, а мать напротив – символом добра.

Талант к живописи проявился у Дали достаточно в юном возрасте. В четыре года он с удивительным для столь маленького ребенка старанием пытался рисовать. В шестилетнем возрасте Дали привлек образ Наполеона и, как бы отождествляя себя с ним, он почувствовал потребность в некой власти. Надев на себя маскарадный костюм короля, он получал огромное удовольствие от своего вида.

Первую свою картину Сальвадор Дали нарисовал, когда ему было 10 лет. Это был небольшой импрессионистский пейзаж, написанный на деревянной доске масляными красками. Талант гения рвался наружу. Дали целыми днями просиживал в маленькой, специально выделенной ему комнате, рисуя картины. В Фигерасе Дали брал уроки рисунка у профессора Жоана Нуньеса. Можно сказать, что под опытным руководством профессора талант юного Сальвадора Дали принял свои реальные формы. Уже в 14 лет нельзя было усомниться в способности Дали к рисованию.

Когда Дали было почти 15 лет, его выгнали из монашеской школы за непотребное поведение. Но он смог успешно сдать все экзамены и поступить в институт (так в Испании называли школу, дающую законченное среднее образование). Институт в 1921 году ему удалось закончить с блестящими оценками. Далее он поступил в Мадридскую Художественную академию.

В шестнадцать лет Дали стал излагать свои мысли на бумаге. С этого времени живопись и литература оказались в равной мере частями его творческой жизни. В 1919 году в самодельном издании “Студиум” он публикует очерки о Веласкесе, Гойе, Эль Греко, Микеланджело и Леонардо. Участвует в студенческих волнениях, за что на сутки попадает в тюрьму.

В начале 20-х годов Дали был восхищен работами футуристов, но все же он был полон решимости создать собственный стиль в живописи. В это время у него появились новые друзья и знакомства. Среди них были такие выдающиеся и талантливые люди, как поэт Федерико Гарсиа Лорка и Луис Бонюэль. В Мадриде Дали впервые оказался предоставлен самому себе.

Экстравагантный вид художника изумлял и шокировал обывателей. Это приводило самого Дали в неописуемый восторг.

В 1921 году умирает мать Дали.

В 1923 году за нарушение дисциплины он был на год отстранён от занятий в академии. В этот период интерес Дали был прикован к творениям великого гения кубизма Пабло Пикассо. В картинах Дали того времени можно заметить влияние кубизма (“Молодые девушки” (1923)).

Молодые девушки. 1923

В 1925 году с 14 по 27 ноября проходит первая персональная выставка его работ в галерее Далмау (Барселона). На этой выставке были представлены двадцать две работы — 17 картин и 5 рисунков — начинающего гения (одна работа — 1917, три — 1924 и восемнадцать –1925 года). Особое внимание зрителей привлекли картины "Бутылка рома с сифоном" (вскоре подаренная Лорке), прекрасная "Венера и моряк" и "Женщина у окна", на которой Анна Мария, стоя спиной к зрителю, созерцает бухту Кадакеса из окна семейного дома в Эс Льяне. Здесь еще нет ни малейшего намека на сюрреализм.

Школа живописи, в которой он учился, постепенно разочаровывала его, и в 1926 году Дали был изгнан из академии за свое вольнодумие. В том же 1926 году Сальвадор Дали уехал в Париж, пытаясь найти там для себя что-то по душе. Вступив в группу, объединившуюся вокруг поэта Андре Бретона (основоположника сюрреализма), он начал создавать свои первые сюрреалистические работы (“Мёд слаще крови”1928; “Светлые радости”1929)

Мед слаще крови. 1928

В начале 1929 года состоялась премьера фильма “Андалузский пес” по сценарию Сальвадора Дали и Луиса Бунюэля. Сам сценарий был написан за шесть дней. После скандальной премьеры этого фильма был задуман еще один фильм под названием “Золотой век”.

К 1929 году сюрреализм стал спорным, для многих неприемлемым течением в живописи.

Личная жизнь Сальвадора Дали до 1929 года не имела ярких моментов (если только не считать его многочисленные увлечения нереальными девочками, девушками и женщинами). В сентябре 1929 года местом, где жил и творил молодой Дали, был поселок Кадакес, расположенный неподалеку от города Порт-Аьигата. Художник уже был известен в обществе своей эксцентричностью, паническим страхом перед женским полом, и, конечно же, необычной манерой живописи. В 25-летнем возрасте Сальвадор оставался девственником, предпочитая флирту и ухаживаниям чтение сочинений Фридриха Ницше.

Люди, общавшиеся с ним в этот период, говорили, что Дали — человек «с большими странностями». Его реакции были неожиданными и не свойственными взрослым людям. Внешний вид художника также вызывал пересуды. Худой юноша с закрученными вверх усами и набриолиненными волосами приковывал к себе взгляды прохожих. Сальвадор Дали носил рубашки из шелка невероятных расцветок, браслеты из фальшивого жемчуга и экстравагантные сандалеты — все это доливало масло в огонь, сплетни о нем не стихали. Художник сам готовил духи, используя клей, козлиные испражнения и лавандовое масло. Этим ароматом он производил на своих друзей незабываемое впечатление.

Но именно в том 1929 году Дали влюбился в реальную женщину – тридцатипятилетнюю Елену Дьяконову или Галу, прозванную «музой сюрреализма». В то время Гала (ударение на последнем слоге) была женой писателя Поля Элюара, но отношения её с мужем к тому времени уже были прохладными. Именно эта женщина станет на всю оставшуюся жизнь музой, вдохновением гения Дали.

Гала

До встречи с Галой единственным близким другом-женщиной для Дали была его младшая сестра Анна Мария. Она привлекала брата не только как товарищ по жизни, но и как натурщица: вплоть до 1929 года Анна Мария являлась основной моделью постепенно обретающего признание художника.

Первая трещинка в отношениях брата и сестры возникла в 1925-м, когда на картине «Священное сердце», представленной на выставке в Париже, появилась скандальная надпись: «Приятно иногда плюнуть на портрет своей матери!». Своими воспоминаниями о детских и юношеских годах художника Анна Мария поделилась в книге «Сальвадор Дали глазами сестры», представив читателям образ спокойного юноши, любящего свою семью, друзей и живопись, одаренного, но ординарного, — настоящего, по ее мнению. Сестра считала, что, увлекшись Гала, Сальвадор стал одержим не творчеством, но деньгами, стал ценить не отношения, но производимое впечатление, надел «маску Дали». Так ли это — судить сложно, ведь Анна Мария — прежде всего женщина, и ею могла руководить не боль по утраченной духовности брата, а банальная ревность. После начала связи с Гала трещина в отношениях Анны Марии с Сальвадором превратилась в непреодолимую пропасть.

«И все: одно лето — и Сальвадора словно подменили. Он отдалился от своих давних друзей, от нас и от себя самого. Река его жизни вдруг резко сменила русло, сбилась с пути, который был так ясен и так много обещал. Вина за это лежит на тех людях, что явились к нам в Кадакес и, имея глаза, не сумели разглядеть классическую красоту нашего побережья».

Сальвадор и Анна Мария Дали

Так описала Анна Мария свои впечатления о лете 1929-го года. Лете, которое стало началом звездной жизни саморекламирующегося гения и концом счастливо-карамельной идиллии, которую запомнила (или придумала) сестра художника. Прочитав книгу, сюрреалист был взбешен: имидж, который он кропотливо складывал из кирпичиков чудачества и эпатажа, оказался под угрозой.

Сложно сказать, как сложилась бы жизнь Сальвадора Дали, если бы она развивалась по сценарию Анны Марии. Ранние картины художника, без сомнения, чувственны, талантливы, но лишены того безумия, которое брызжет из произведений сюрреалиста «эпохи Гала». Так или иначе, в 29-м Дали сделал свой выбор, а мы с вами получили великолепную возможность изучать, удивляться и восхищаться сверкающими гранями его таланта.

Дали и Гала поселились в Париже. У художника начался период огромного творческого подъема, он писал картины, не отдыхая, но не чувствуя особого физического или нервного утомления. Он писал легко — как дышал. И картины его завораживали, меняли представления о мире. Свои картины он подписывал так — «Гала-Сальвадор Дали». И это справедливо — она была тем источником, из которого он черпал свои силы. «Скоро вы будете таким, каким я хочу вас видеть, мой мальчик», — так говорила ему Гала. И он соглашался с этим.
Все бытовые заботы взяла на себя Гала, предоставив художнику творить, не отрываясь на обыденность. К продаже своих картин он также не имел никакого отношения — этим занималась она. В число ее добрых друзей входило множество тонких ценителей искусства, и она знакомила их с работами Дали. Одной из их первых побед было получение чека за картину, которую художник еще не написал. Сумма на чеке стояла солидная — 29 000 франков.

Галарина. 1944-1945

В 1930 году картины Сальвадора Дали стали приносить ему известность (“Расплывшееся время”; “Постоянство памяти”). Неизменными темами его творений были разрушение, тление, смерть, а так же мир сексуальных переживаний человека – сказывалось влияние книг Зигмунда Фрейда.

Постоянство памяти. 1931

В начале 30 –х годов Сальвадор Дали вступил в конфликт с сюрреалистами на политической почве. Его восхищение Адольфом Гитлером и монархические наклонности шли вразрез с идеями Бретона. Дали порвал с сюрреалистами после того, как те обвинили его в контрреволюционной деятельности.

В январе 1931 года в Лондоне состоялась премьера второго сюрреалистического фильма – “Золотой век”, задуманного Бунюэлем и Дали. Однако Дали не присутствовал при съемках, а Бунюэль почти не использовал наработки друга и даже забыл упомянуть Сальвадора в титрах на некоторых из копий пленки. Показ картины в течение нескольких дней в помещении парижского клуба «Studio 28» вызвал резкое выступление правого крыла Лиги патриотов, заклеймившего фильм Бунюэля как «большевистский» и устроившего погром, во время которого были уничтожены выставленные в фойе работы Эрнста, Дали, Рэя, Танги и Миро. Этот эпизод вызвал охлаждение отношений Дали и Бонюэля.

После выхода «Золотого века» отношения двух сюрреалистов подошли к концу: их пути разошлись. С того времени Дали дистанцируется от политических взглядов сюрреалистов.

Только такт и осторожность Гала помогали поддерживать нормальные отношения между Дали и сюрреалистами.

К 1934 году Гала уже развелась со своим мужем, и Дали мог жениться на ней. Удивительная особенность этой семейной пары была в том, что они чувствовали и понимали друг друга. Гала, в прямом смысле, жила жизнью Дали, а он в свою очередь обожествлял ее, восхищался ею.

Сальвадор и Гала не знали нужды, они могли позволить себе подразнить публику странными выходками. Это провоцировало слухи, которые выводили из себя людей, имеющих иной склад характера. Так, о Дали говорили, что он извращенец, болен шизофренией. И действительно, его длинные усы, выпученные глаза невольно наталкивают на мысль, что гениальность и сумасшествие идут рука об руку. Но эти слухи лишь забавляли влюбленных.

Гала часто позирует своему мужу — она присутствует на его картинах и в аллегории сна, и в образе Богоматери или Елены Прекрасной. Периодически интерес к сюрреалистическим картинам Дали начинает затухать, и Гала выдумывает новые способы заставить богачей раскошелиться. Так Дали начал создавать оригинальные вещицы, и это принесло ему серьезный успех. Теперь художник был уверен в том, что точно знает, что же такое сюрреализм на самом деле. «Сюрреализм — это Я!» — говорил он, уподобившись королю-Солнце.

Между 1936 и 1937 годом Сальвадор Дали пишет одну из самых известных картин “Метаморфоза Нарцисса”. Одновременно выходит его литературная работа под названием “Метаморфозы Нарцисса. Параноидная тема“. Кстати, ранее (1935 г.) в работе “Покорение иррационального” Дали сформулировал теорию параноидально-критического метода.

В 1937 году Дали посещает Италию с целью ознакомления живописью Возрождения.

В 1939 году Дали уезжает в США (Калифорнию), где открывает новую мастерскую. Именно там он пишет, наверно одну из самых лучших своих книг “Тайная жизнь Сальвадора Дали, написанная им самим“. Когда эта книга в 1942 году была издана, она немедленно навлекла на себя серьезную критику со стороны прессы и сторонников пуританского общества. Но ностальгия берёт своё, и в 1948 году он возвращается в Испанию. Находясь в Порт-Льигате, Дали обращается в своих творениях к религиозно-фантастической тематике.

В 1953 году проходит большая ретроспективная выставка Сальвадора Дали в Риме. На ней представлены 24 картины,27 рисунков,102 акварели.

Ранее в 1951 году, накануне холодной войны, Дали разрабатывает теорию “атомарного искусства”, опубликованную в этом же году в “Мистическом манифесте”. Дали ставит перед собой цель донести до зрителя идею о постоянстве духовного бытия даже после исчезновения материи (Взрывающаяся голова Рафаэля.1951).

Взрывающаяся голова Рафаэля.1951

В 1959 году Дали и Гала обустроили по настоящему свой дом в Порт-Льигате. К тому времени уже никто не мог усомниться в гениальности великого художника. Его картины покупались за огромные деньги поклонниками и любителями роскоши. Громадные холсты, написанные Дали в 60-е годы оценивались огромными суммами. У многих миллионеров считалось шиком иметь в коллекции картины Сальвадора Дали.

В конце 60-х отношения между Дали и Галой стали сходить на нет. И по просьбе Галы, Дали был вынужден купить ей замок, где она много времени проводила в обществе молодых людей. Остаток их совместной жизни представлял собой тлеющие головешки, бывшие когда-то ярким костром страсти.

В 1973 году в Фигуэрасе был открыт “Музей Дали”. Это бесподобное сюрреалистическое творение и по сей день приводит в восторг посетителей. Музей представляет собой ретроспективу жизни великого художника

Ближе к 80-м годам у Дали начались проблемы со здоровьем. Смерть Франко потрясла и испугала Дали. Являясь патриотом, он не мог спокойно переживать перемены в судьбе Испании. Врачи подозревали у Дали болезнь Паркинсона. Эта болезнь когда- то стала смертельной для его отца.

С 1980 года все упорнее становятся слухи о том, что Дали страдает серьезной, непонятной болезнью, требующей частой госпитализации; говорят, что он находится в подавленном состоянии, с трудом передвигается, время от времени выкрикивая «Я – улитка».

Болен Дали или нет, но он перестал писать. Это проявление творческого бессилия – полная противоположность его прежней продуктивности – может быть истолковано как стремление вновь привлечь к себе внимание. Разгоревшийся скандал, в центре которого оказались Энрике Сабатер, его секретарь и управляющий, и Гала, жена и ангел-хранитель Дали, не оставляет никаких сомнений относительно стоящей за всем этим истинной цели – поднять цены на произведения Дали на международном рынке.

Дали установил рекорд самого высокооплачиваемого при жизни художника: 31 марта 1981 года на аукционе Кристи в Лондоне картина «Сон» (1937) из собрания Эдварда Джеймса, одного из крупнейших коллекционеров сюрреалистического искусства, была продана за 360 тысяч фунтов (около 550 тысяч долларов).

Сон. 1937

10 июня 1982 года умерла Гала. Хоть их отношения к тому времени и нельзя было назвать близкими, Дали воспринял ее смерть как страшный удар. С уходом Гала странности художника стали проявляться еще сильнее. Он оставил холст и кисти и мог целыми днями ничего не есть. Если его пытались уговорить, развлечь беседой, Дали становился агрессивен, плевал в медсестер, иногда даже кидался на них. Но он не бил женщин — только царапал им лицо ногтями. Казалось, он утратил дар членораздельной речи — мычание художника никто не мог понять. Теперь уже все были уверены в том, что безумие полностью овладело сознанием гения.

К концу 1983 года его настроение, как казалось, несколько поднялось. Удалившись в добровольное заточение в замок Пуболь, куда он переехал после смерти Гала, Дали вновь начинает заниматься живописью. Опять возникают темы, напоминающие великий век сюрреализма («Кровать и две тумбочки, содомирующие виолончель»): он вновь обращается к великому испанскому искусству, к манере Веласкеса. А в том, что он воспроизводит некоторые детали «Пьеты» Микеланджело, можно видеть, по мнению самого Дали, торжество религии и традиции. Но превыше всего Дали ставит новое, «катастрофическое» направление, которое проявляется в кино, научной фантастике и собственно науке.

Кровать и две тумбочки, содомирующие виолончель. 1983

Кровать, стул и тумбочка, жестоко нападающие на виолончель. 1983

С другой стороны, он продолжает творить в легкомысленном мире моды, выпуская новые духи в хрустальном флаконе, повторяющем форму рта Афродиты Книдской: всего 5000 штук, пронумерованных и с его именем, по цене 3000 долларов.

Сначала в Барселоне, а затем в Мадриде устраиваются две большие выставки, на которых представлено 400 произведений 1914-1983 годов. Между тем не утихают споры вокруг подделок его произведений. Самые ярые критики утверждают, что творческие возможности художника уже на пределе, если только не иссякли окончательно.

Но этот период творчества продолжался, увы, недолго. Старость брала верх над гениальным разумом. 30 августа 1984 года в доме Дали произошел пожар. Ожоги на теле художника охватывали 18 % кожи. После ничем не объяснимого промедления Дали отправляют в госпиталь Эль Пилар в Барселоне, куда он поступает крайне истощенным и в замутненном сознании, в запущенной стадии болезни Паркинсона. Дали удается выжить: 19 октября он выписывается из больницы и уединяется в Башне Галатеи в Фигерасе, близ Театра-музея Дали, где ведет образ жизни настоящего затворника. Его содержат как редкое растение, на искусственном кормлении, в помещении, где поддерживается постоянная тепличная температура.

К февралю 1985 года самочувствие Дали несколько наладилось, и он смог дать интервью крупнейшей испанской газете “Паис”.

Но в ноябре 1988 года Дали положили в клинику с диагнозом “сердечная недостаточность”.

В том же 1988 году для Дали открываются новые горизонты: в Музее имени Пушкина в Москве проходит выставка его произведений, главным образом рисунков. Часть коллекции остается в музее в качестве дара, сделанного ее владельцем, виконтом Аржийе. В условиях более мягкого политического климата при Горбачеве испанскому мастеру выпала честь пробить брешь в закоренелом остракизме официальной культуры России по отношению к европейскому авангарду. Еще в 1986 году в газете «Известия» было опубликовано первое большое интервью Дали – первое такого рода интервью в российской прессе.

Сердце Сальвадора Дали остановилось 23 января 1989 года. Его тело забальзамировали, как он просил, и на протяжении недели он лежал в своем музее в Фигерасе. В течение двух дней, в среду и четверг, более 20 тысяч человек прошли мимо выставленного в Башне Галатеи тела Дали, забальзамированного и одетого в белую тунику с короной маркиза и большой золотой буквой «Д». Затем последовали официальные похороны, во время которых первые ряды были заполнены политическими и государственными деятелями. Дали похоронили в центре большого зала собственного музея, под знаменитым куполом, в окружении его произведений. Все свое состояние, оцененное более чем в 6 миллионов 500 тысяч фунтов (9 750 000 долларов) художник завещал Испании.

@темы: живопись, Сальвадор Дали

---

Низкокалорийные и диетические блюда (с использованием пароварки)

Рыба под шубой из овощей
Ингредиенты:
1-1,5 кг рыбы;
3 шт. моркови;
1 большие луковицы;
3 болгарских перца (желтый, красный, зеленый);
4 шт. средних помидоров;
натертый сыр;
10-12 средних отварных картофелин;
1-2 шт. кабачков;
(можно добавить 1-3 баклажана или заменить кабачки на баклажаны полностью)
сметана;
соль, перец, приправа для рыбы;
немного сливочного масла (маргарина), лимонный сок;
нарезанная зелень петрушки, другие приправы.

Способ приготовления:
Заправка: натереть морковь, нарезать лук. Все вместе спассеровать на масле (маргарине) с добавлением рыбного бульона, добавить сметану, слегка потушить и всыпать 2/3 всего натертого на крупной терке сыра. Посолить, поперчить, сбрызнуть лимонным соком, добавить петрушку, приправы. Снять с огня. Заправку разделить на две части.

Подготовка рыбы. Очистить рыбу, хорошо вымыть, отварить в подсоленной воде с приправами. Рыбу остудить, убрать косточки, часть бульона оставить для дальнейшей готовки.

Приготовление овощей (все ингредиенты в отдельных емкостях):
1. Нарезать перец и помидоры полукольцами. Посолить, поперчить, добавить щепотку сахара, приправы, перемешать.
2. В отдельную посуду нарезать полукольцами кабачки и баклажаны (очищенные подсоленные баклажаны предварительно подержать в посуде около 30 минут, затем промыть холодной водой). Посолить, поперчить, перемешать.
3. Вареный картофель натереть на крупной терке, посолить, перемешать, добавить немного рыбного бульона.

Выложить корзины пароварки фольгой. В нижнюю корзину положить кабачки с баклажанами, в верхнюю – помидоры с перцем. Варить в пароварке 30-35 мин.
В жаропрочную глубокую форму выкладывать слоями:
картофель,
рыбу,
перец с помидорами (вместе с соком),
½ часть заправки,
кабачки с баклажанами (вместе с соком),
оставшуюся часть заправки,
сверху смазать сметаной или майонезом.

Форму поставить в предварительно разогретую до 220 гр. духовку на 10 мин. Далее посыпать овощи оставшимся сыром и запекать в режиме микроволны – 300 Вт, конвекция - 200-220 гр. 6-10 мин.

Мясо с ананасами.
Ингредиенты:
Мясо - свинина (шейка)
Лук репчатый
Помидоры
Ананас консервированный (кольцами)
Сметана
Майонез
Сыр
Чернослив
Соль
Специи
Приправы

Приготовление:
С краев кусков мяса срезать жир, куски мяса отбить, посолить, посыпать специями и приправами (по вкусу), положить в пароварку на 30-32 минуты.

За это время нашинковать лук кольцами, положить в кипяток (так снимается излишняя горечь и лук потом будет мягкий). Помидоры порезать кольцами, распарить чернослив в кипятке.
Либо: мясо положить в нижнюю корзину пароварки. А в верхнюю корзину, выложенную фольгой (или в емкость для риса), положить лук, помидоры, чернослив, не смешивая эти продукты. Овощи накрыть фольгой, чтобы предохранить их от конденсата.
Проварить продукты 30-32 минуты.

Пропаренное мясо выложить в глубокую жаропрочную форму, на него выложить отжатый лук, кольца помидора, посолить, смазать смесью сметаны и майонеза (можно отдельно сметаной, можно отдельно майонезом, можно в эту смесь добавить кефир, ряженку, фантазия неограниченна - лишь бы снять жирность майонеза). Выложить кольца ананаса, в них положить распаренный чернослив. Вылить ананасовый сок из банки в форму с мясом. Все это опять смазать сметанно-майонезной смесью. Форму поставить в предварительно разогретую духовку на 220 градусов на 15 минут. По истечении этого времени посыпать сверху тертым сыром и еще 5 минут подержать в духовке (если есть микроволновка с конвекцией, то выбираем режим 220 градусов конвекции и 300 Вт микроволнами).

А-ля паэлья (диетическая)
Ингредиенты:
Рис – 0,5 кг
Лук репчатый – 1 шт.
Чеснок – 1-2 зубчика
Морковь – 2 шт.
Помидоры – 4 шт.
Перец болгарский – 2 шт.
Кукуруза консервированная – 1 банка
Горошек консервированный – 1 банка
Томатная паста – 1,5 чайной ложки
Мясо кролика/курицы/индейки и т.д.
Морской коктейль
Креветки
Растительное масло
Соль, перец, сахар, приправы, зелень петрушки, укропа

Мясо отварить, порубить на куски, слегка обжарить в растительном масле. Рис отварить в подсоленной воде почти до готовности. Морской коктейль и креветки положить в кипящую воду и после закипания варить 3-5 минут, откинуть на дуршлаг, остудить, креветки почистить. Глубокую сковороду смазать растительным маслом, положить заправку: натертые на средней терке лук и морковь; порезанные на кубики болгарский перец и помидоры; кукурузу и горошек без жидкостей; порубленный чеснок; томатную пасту; полчайной ложки сахара; соль и перец по вкусу, приправы, порубленную зелень, добавить немного воды (бульона). Поставить заправку на средний огонь, после закипания томить на небольшом огне до готовности овощей.
В глубокую кастрюлю положить рис, заправку, мясо, морепродукты, все перемешать и держать на огне еще несколько минут (до полной готовности риса).

@темы: кулинария

---

Генрих Гейне

Когда тебя женщина бросит, - забудь,
Что верил ее постоянству.
В другую влюбись или трогайся в путь.
Котомку на плечи - и странствуй.

Увидишь ты озеро в мирной тени
Плакучей ивовой рощи.
Над маленьким горем немного всплакни,
И дело покажется проще.

Вздыхая, дойдешь до синеющих гор.
Когда же достигнешь вершины,
Ты вздрогнешь, окинув глазами простор
И клекот услышав орлиный.

Ты станешь свободен, как эти орлы.
И, жить начиная сначала,
Увидишь с крутой и высокой скалы,
Что в прошлом потеряно мало!

* * *

Как из пены вод рожденная,
Ты сияешь - потому,
Что невестой нареченною
Стала ты бог весть кому.

Пусть же сердце терпеливое
Позабудет и простит
Все, что дурочка красивая,
Не задумавшись, творит!

Гонец

Гонец, скачи во весь опор
Через леса, поля,
Пока не въедешь ты во двор
Дункана-короля.

Спроси в конюшне у людей,
Кого король-отец
Из двух прекрасных дочерей
Готовит под венец.

Коль темный локон под фатой,
Ко мне стрелой лети.
А если локон золотой,
Не торопись в пути.

В канатной лавке раздобудь
Веревку для меня
И поезжай в обратный путь,
Не горяча коня.

***

Двое перед разлукой,
Прощаясь, подают
Один другому руку,
Вздыхают и слезы льют.

А мы с тобой не рыдали,
Когда нам расстаться пришлось.
Тяжелые слезы печали
Мы пролили позже - и врозь.

***

Они мои дни омрачали
Обидой и бедой,
Одни - своей любовью,
Другие - своей враждой.

Мне в хлеб и вино подсыпали
Отраву за каждой едой -
Одни своей любовью,
Другие своей враждой.

Но та, кто всех больше терзала
Меня до последнего дня,
Враждою ко мне не пылала,
Любить - не любила меня.

***

Как ты поступила со мною,
Пусть будет неведомо свету.
Об этом у берега моря
Я рыбам сказал по секрету.

Пятнать твое доброе имя
На твердой земле я не стану,
Но слух о твоем вероломстве
Пойдет по всему океану!

***

Не подтрунивай над чортом,
Годы жизни коротки,
И загробные мученья,
Милый друг, не пустяки

А долги плати исправно.
Жизнь не так уж коротка, -
Занимать еще придется
Из чужого кошелька!

***

Прекрасный старинный замок
Стоит на вершине горы.
И любят меня в этом замке
Три барышни - три сестры.

Вчера обняла меня Йетта.
Юлия - третьего дня.
А день перед тем Кунигунда
В объятьях душила меня.

В замке устроили праздник
Для барышень милых на днях.
Съезжались бароны и дамы
В возках и верхом на конях.

Но жаль, что меня не позвали.
Не видя меня на балу,
Ехидные сплетницы-тетки
Тихонько смеялись в углу...

***

Материю песни, ее вещество
Не высосет автор из пальца.
Сам бог не сумел бы создать ничего,
Не будь у него матерьяльца.

Из пыли и гнили древнейших миров
Он создал мужчину - Адама.
Потом из мужского ребра и жиров
Была изготовлена дама.

Из праха возник у него небосвод.
Из женщины - ангел кроткий.
А ценность материи придает
Искусная обработка.

***
Большие обещания

Мы немецкую свободу
Не оставим босоножкой.
Мы дадим ей в непогоду
И чулочки и сапожки.

На головку ей наденем
Шапку мягкую из плюша,
Чтобы вечером осенним
Не могло продуть ей уши.

Мы снабдим ее закуской.
Пусть живет в покое праздном, -
Лишь бы только бес французский
Не смутил ее соблазном.

Пусть не будет в ней нахальства,
Пусть ее научат быстро
Чтить высокое начальство
И персону бургомистра!

(В переводах С. Маршака)

***

Довольно! Пора уж забыть этот вздор

Довольно! Пора уж забыть этот вздор,
Пора бы вернуться к рассудку!
Довольно с тобой, как искусный актер,
Я драму разыгрывал в шутку!

Расписаны были кулисы пестро.
Я так декламировал страстно,
И мантии блеск и на шляпе перо,
И чувства - все было прекрасно.

Но вот, хоть уж сбросил я это тряпье,
Хоть нет театрального хламу,
Доселе болит еще сердце мое,
Как будто играю я драму.

И что я поддельною болью считал,
То боль оказалась живая -
О боже, я раненый насмерть играл,
Гладьятора смерть представляя!

(Перевод А. Толстого)

@темы: любимые стихи

---

Максимилиан Волошин

Обманите меня... но совсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...
И не знать, кто пришел, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чье дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...
Обманите и сами поверьте в обман.

@темы: любимые стихи

---

День рожденья. Фарфор.

День рожденья
Сыночку в день рожденья
Готовят угощенье,
У опытной хозяйки все поспевает в срок:
Жаркое и соленья, варенье и печенье,
Закуски и заедки,
И яблочный пирог!

Вот стол накрыт на славу,
И им гордясь по праву,
Хозяйка поспешает открыть дверь на звонок:
Ведь ждут гостей соленья, варенье и печенье,
Закуски и заедки,
И яблочный пирог!

Гостей столпотворенье,
Подарки, поздравленья,
Но вид стола мгновенно всех повергает в шок:
Рассыпано печенье, на скатерти – варенье,
Надкусаны заедки,
Где яблочный пирог?!

Хозяйка причитает
И валидол глотает.
Но сладко спит, насытившись, виновник торжества,
Им съедено варенье, покусано печенье,
И под подушкой спрятан кусочек пирога!

История простая,
Мамашам в назиданье:
Готовите на праздник – детей кормите впрок,
Тогда гостей дождутся
Жаркое и соленья, варенье и печенье,
Закуски и заедки,
И яблочный пирог!

Фарфор
Изящный стан старинного фарфора
Пленит меня неброской красотой.
Ни вычурностью формы дорогой,
Ни красок грубостью он не смущает взора.

Сквозь паутину позолоты тонкой
Просвечивает мягкость белизны,
И, ощущая прелесть новизны,
Я слышу порцелана голос звонкий.

Спасибо мастеру, незнаемому мной,
За щедрый дар, почти нерукотворный,
Когда из глины грубой, кости жженной
Явилось чудо вдохновения – фарфор!

Бутоном хрупким нежного цветка
В ладонь ложится чашка небольшая,
Ее душистым чаем наполняя,
Прозрачностью любуюсь черепка.

О, сколько губ ее касалось грани,
Легко целуя филигранный край;
О, сколько утонченных дам
С фарфором спор вели веками:

Чья белизна по-царски безупречна,
Чиста, прозрачна, шелково гладка,
Пластичность форм точеных чья
Так грациозна бесконечно?..

Где эти дамы, вспомним ли о них,
Ушедших вереницей в глубь веков?
Тела прелестниц бренны. Мир таков –
Свою красу они уносят в царство глин,
В фарфоровую землю – каолин*.

И жар печи сплавляет воедино
Певучесть голоса и женственную мягкость,
Изысканную бледность и вальяжность, –
Все то, что у красавиц было зримо.

Очарованье их уходит в порцелан,
И в нем оно закреплено навечно.
Не плачь о том, что время быстротечно,
Когда последний дар такой нам дан.

______________________________________________
* Бренный – это слово, заставляющее вспомнить о недолговечности человеческой жизни, восходит к древнему существительному брьнь – "глина", "грязь". Слово бренный получило свое сегодняшнее значение, вероятно, в связи с тем, что всему живому суждено уйти в землю, то есть в глину, в брьнь.
Каолин [кит.] – фарфоровая земля.

@темы: пробы стихоплетства

---

Слова, слова, слова...

Происхождение крылатых выражений

"ЯЗЫК ДО КИЕВА ДОВЕДЕТ"
В 999 году некий киевлянин Никита Щекомяка заблудился в бескрайней, тогда русской, степи и попал к половцам. Когда половцы спросили его: "Откуда ты, Никита?", он отвечал, что из богатого и красивого города Киева, и так расписал кочевникам богатство и красоту родного города, что половецкий хан Нунчак прицепил Никиту за язык к хвосту своей лошади, и половцы поехали воевать и грабить Киев. Так Никита Щекомяка попал домой при помощи своего языка.

"МАЛЬЧИК ДЛЯ БИТЬЯ"
Мальчиками для битья в Англии и других европейских странах 15-18 веков называли мальчиков, которые воспитывались вместе с принцами и получали телесное наказание за провинности принца. Эффективность такого метода была не хуже непосредственной порки виновника, так как принц не имел возможности играть с другими детьми, кроме мальчика, с которым у него устанавливалась сильная эмоциональная связь.

"И ЕЖУ ПОНЯТНО"
Источник выражения «И ежу понятно» — стихотворение Маяковского («Ясно даже и ежу — / Этот Петя был буржуй»). Широкое распространение оно получило сначала в повести Стругацких «Страна багровых туч», а затем в советских интернатах для одаренных детей. В них набирали подростков, которым осталось учиться два года (классы А, Б, В, Г, Д) или один год (классы Е, Ж, И). Учеников одногодичного потока так и называли — «ежи». Когда они приходили в интернат, «двухгодичники» уже опережали их по нестандартной программе, поэтому в начале учебного года выражение «ежу понятно» было очень актуально.

"В ЗДОРОВОМ ТЕЛЕ-ЗДОРОВЫЙ ДУХ"
Выражение «В здоровом теле — здоровый дух» первоначально было взято из сатиры римского писателя Ювенала и звучало так: «Надо молить богов, чтоб дух здоровый был в теле здоровом». Предполагают, что в основе этой строчки лежит известная в Древнем Риме поговорка: «В здоровом теле здоровый дух — редкое явление».

"СЕМЬ ПЯТНИЦ НА НЕДЕЛЕ"
Раньше пятница была свободным от работы днем, а, как следствие, базарным. В пятницу, получая товар, обещали в следующий базарный день отдать полагающиеся за него деньги. С тех пор для обозначения людей, не исполняющих обещания, говорят: «У него семь пятниц на неделе».

"ЗАРУБИТЬ НА НОСУ. ОСТАТЬСЯ С НОСОМ"
Раньше носом помимо части лица называли бирку, которую носили при себе и на которой ставили зарубки для учета работы, долгов и т.п. Благодаря этому возникло выражение «зарубить на носу». В другом значении носом называлась взятка, подношение. Выражение «остаться с носом» значило уйти с непринятым подношением, не договорившись.

"ШАРАШКИНА КОНТОРА"
Притяжательное прилагательное «шарашкина» образовалось от диалектного шарань («шваль, голытьба, жулье»). Выражение «шарашкина контора» сначала означало буквально «учреждение, организация жуликов, обманщиков», а сегодня применяется для обозначения просто несолидной конторы.

"ИГРАТЬ НА НЕРВАХ"
После открытия врачами древности нервов в организме человека они назвали их по сходству со струнами музыкальных инструментов тем же словом — nervus. Отсюда возникло выражение для раздражающих действий — «играть на нервах».

"ВСЫПАТЬ ПО ПЕРВОЕ ЧИСЛО"
В старые времена учеников школы часто пороли, нередко даже без какой-либо вины наказуемого. Если наставник проявлял особое усердие, и ученику доставалось особенно сильно, его могли освободить от дальнейших порок в текущем месяце, вплоть до первого числа следующего месяца. Именно так возникло выражение «всыпать по первое число».

"СИРОТА КАЗАНСКАЯ"
После взятия Казани Иван Грозный, желая привязать к себе местную аристократию, награждал добровольно являвшихся к нему высокопоставленных татар. Многие из них, чтобы получить богатые подарки, притворялись сильно пострадавшими от войны. Отсюда появилось выражение «сирота казанская».

"МЫЛЬНАЯ ОПЕРА"
В 1930-х годах на американском радио появились многосерийные программы с незатейливыми слезоточивыми сюжетами. Их спонсорами выступали производители мыла и других моющих средств, так как основной аудиторией этих программ были домохозяйки. Поэтому за радио-, а впоследствии и телесериалами закрепилось выражение «мыльная опера».

"ПРОХОДИТ КРАСНОЙ НИТЬЮ"
По приказу английского адмиралтейства с 1776 года при производстве канатов для военного флота в них должна вплетаться красная нить, чтобы ее нельзя было удалить даже из небольшого куска каната. По всей видимости, эта мера была призвана сократить воровство канатов. Отсюда происходит выражение «проходить красной нитью» о главной мысли автора на протяжении всего литературного произведения.

"ГОЛ КАК СОКОЛ"
Страшно бедный, нищий. Обычно думают, что речь идет о птице. Но сокол здесь ни при чем. На самом деле «сокол» — старинное военное стенобитное орудие. Это была совершенно гладкая («голая») чугунная болванка, закрепленная на цепях. Ничего лишнего!

"КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ"
Так называют человека, на которого сваливают чужую вину. История этого выражения такова: у древних евреев существовал обряд отпущения грехов. Священник возлагал обе руки на голову живого козла, тем — самым как бы перекладывая на него грехи всего народа. После этого козла изгоняли в пустыню. Прошло много-много лет, и обряда уже не существует, а выражение все живет.

"ТОЧИТЬ ЛЯСЫ"
Лясы (балясы) — это точеные фигурные столбики перил у крылечка. Изготовить такую красоту мог только настоящий мастер. Наверное, сначала «точить балясы» означало вести изящную, причудливую, витиеватую (как балясы) беседу. Но умельцев вести такую беседу к нашему времени становилось меньше и меньше. Вот и стало это выражение обозначать пустую болтовню.

"НИ ПУХА НИ ПЕРА"
Возникло это выражение в среде охотников и было основано на суеверном представлении о том, что при прямом пожелании (и пуха, и пера) результаты охоты можно сглазить. Перо в языке охотников означает птица, пух — звери. В давние времена охотник, отправляющийся на промысел, получал это напутствие, «перевод» которого выглядит примерно так: «Пусть твои стрелы летят мимо цели, пусть расставленные тобой силки и капканы останутся пустыми, так же, как и ловчая яма!» На что добытчик, чтобы тоже не сглазить, отвечал: «К черту!». И оба были уверены, что злые духи, незримо присутствующие при этом диалоге, удовлетворятся и отстанут, не будут строить козней во время охоты.

"БИТЬ БАКЛУШИ"
Что такое «баклуши», кто и когда их «бьет»? С давних пор кустари делали ложки, чашки и другую посуду из дерева. Чтобы вырезать ложку, надо было отколоть от бревна чурку — баклушу. Заготовлять баклуши поручалось подмастерьям: это было легкое, пустячное дело, не требующее особого умения. Готовить такие чурки и называлось «баклуши бить». Отсюда, из насмешки мастеров над подсобными рабочими — «баклушечниками», и пошла поговорка.

"ДАЮ ДОБРО"
В дореволюционной азбуке буква Д называлась «добро». Флаг, соответствующий этой букве, в своде сигналов военного-морского флота имеет значение «да, согласен, разрешаю». Именно это стало причиной возникновения выражения «дать добро».

"РЕВЕТЬ БЕЛУГОЙ"
Молчаливая рыба белуга не имеет никакого отношения к выражению «реветь белугой», что значит громко и сильно кричать, плакать. Раньше белугой называли не только рыбу, но и полярного дельфина, который сегодня известен нам как белуха и отличается громким ревом.

"ГОЛУБАЯ КРОВЬ"
Испанская королевская семья и дворянство гордились тем, что, в отличии от простого народа, они ведут свою родословную от вест-готов и никогда не смешивались с маврами, проникшими в Испанию из Африки. В отличие от смуглокожих простолюдинов, на бледной коже представителей высшего сословия выделялись синие вены, и поэтому они называли себя sangre azul, что значит «голубая кровь». Отсюда это выражение для обозначения аристократии проникло во многие европейские языки, в том числе и в русский.

"ДОЙТИ ДО РУЧКИ"
В Древней Руси калачи выпекали в форме замка с круглой дужкой. Горожане нередко покупали калачи и ели их прямо на улице, держа за эту дужку, или ручку. Из соображений гигиены саму ручку в пищу не употребляли, а отдавали ее нищим либо бросали на съедение собакам. По одной из версий, про тех, кто не брезговал ее съесть, говорили: дошел до ручки. И сегодня выражение «дойти до ручки» значит совсем опуститься, потерять человеческий облик.

"НЕПУТЕВЫЙ ЧЕЛОВЕК"
В старину на Руси «путем» называли не только дорогу, но еще и разные должности при дворе князя. Путь сокольничий — ведающий княжеской охотой, путь ловчий — псовой охотой, путь конюший — экипажами и лошадьми. Бояре всеми правдами и неправдами старались заполучить у князя путь — должность. А кому это не удавалось, о тех с пренебрежением отзывались: непутевый человек.

"ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ"
Сейчас это вроде бы вполне безобидное выражение. А когда-то оно связывалось с позорным наказанием. Во времена Ивана Грозного провинившегося боярина сажали задом наперед на лошадь в вывернутой наизнанку одежде и в таком виде, опозоренного, возили по городу под свист и насмешки уличной толпы.

"НИ ДНА ТЕБЕ НИ ПОКРЫШКИ"
И сейчас нельзя назвать это выражение вежливым, а уж происхождение его совсем жуткое. Под «дном» наши предки, говоря так, подразумевали гроб, под «покрышкой» - крышку его.
В то время сказать так было равносильно предсказанию «нечестной», «постыдной» смерти; не «хоронить», а «зарывать в землю» за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц и всех, о ком нельзя было сказать наверное, что они не покончили с собой. Теперь это просто грубоватая брань.

blogs.mail.ru/mail/alexandrromanov/400722FD1406...

@темы: шкатулочка со всякой всячиной

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (XII).

Ницше о человеке и основных понятиях философии
Ницше о человеке. Субъект – индивид – личность
Со взглядами Ницше на государство будущего, делением людей на сильные личности и посредственности, его описанием сверхчеловека мы уже знакомы. Все эти постулаты исходят из общефилософских воззрений мыслителя на человека и человеческое общество в целом.

Итак, что же такое, по мнению Ницше, человек? «Человек — незаметный, слишком высоко о себе мнящий животный вид, время которого, к счастью, ограничено; жизнь на земле в целом — мгновенье, эпизод, исключение без особых последствий, нечто, что пройдет бесследно для общей физиономии земли; …», «Немало животных видов исчезло с лица земли; если бы исчез человек, то ничто в свете не изменилось бы. Нужно быть достаточно философом, чтобы с удовольствием созерцать также и это ничто» – это говорится о современном человеке, который ассоциируется у Ницше с «низшим», христианским (добродетельным) видом «до-человека»: «Добродетельный человек уже потому низший вид человека, что он не представляет собой “личности”, а получает свою ценность благодаря тому, что он отвечает известной схеме человека, которая выработана раз навсегда. У него нет ценности a part (отдельно – пер. с фр.): его можно сравнивать, у него есть равные ему, он не должен быть единичным» (курсив автора).

Под некоей «схемой человека», которой полностью отвечает «низший» вид человека, Ницше имел в виду понятие «субъект», в философии определяемое как обобщенное понятие носителя предметно-практической деятельности и познания (индивида или социальной группы), источника активности, направленной на объект. Под субъектом познания в философии понимается наделенный сознанием человек, включенный в систему социокультурных связей, чья активность направлена на постижение тайн противостоящего ему объекта.
Но что до этих тонкостей Ницше! «”Субъект” есть фикция, будто многие наши одинаковые состояния суть действия одного субстрата; но мы сами же создали “одинаковость” этих состояний; на деле одинаковость нам не дана, а мы сами предполагаем эти состояния равными и приспособляем их друг к другу» (курсив автора), - изрекает он, явно путая понятия «субъект», «индивид»(1) и «личность»(2). В «Веселой науке» он идет еще дальше и ничтоже сумняшеся заявляет: «… мне здесь нет никакого дела до противоположности между субъектом и объектом: это различение я предоставляю теоретикам познания, которые запутались в сетях грамматики (народной метафизики)».

А далее Ницше дает свою интерпретацию основного философского понятия – сознания.

Ницше об основных понятиях философии
Сознание
Современная философия определяет сознание как высшую форму психической активности человека, представляющую собой совокупность мыслительных, чувственных, эмоциональных и волевых процессов, позволяющих человеку не только познавать мир, но и преобразовывать его в соответствии со своими субъективными жизненными целями.
Со времен античности проблема сознания являлась центральной в философии. В течение истории философии было предложено множество концепций сознания, однако ни одна из них не может похвалиться тем, что открыла «тайну» сознания. Каждая историческая эпоха ставит и решает метафизические проблемы исходя из того, что выступает в качестве её (эпохи) конституирующих начал. К примеру, в средневековой философии все проблемы ставились и решались в перспективе принципа теоцентризма, утверждающего, что источником всякого бытия, в том числе и бытия сознания, выступает Бог. В Новое время восторжествовал принцип рационализма, абсолютизирующий возможности человеческого разума в познании и преобразовании мира.
Ни один философ не мог обойти эту проблему стороной, так именно на ней завязаны ключевые философские понятия, такие как – познание, мышление, чувство, восприятие и т.д. Сознание — это способность субъекта соотносить себя с миром, вычленять себя из мира и противопоставлять себя ему. В этом случае возникает разговор о соотношении субъекта и объекта, сознания и мира, осознании себя как отъединенном от всего остального субъекте воли, «Я».

Разумеется, Ницше тоже не оставил этот вопрос без внимания. Правда, по его мнению, сознание «играет вторую роль (по отношению к мышлению, которое тоже ничего не стоит – прим. моё), оно почти индифферентно, излишне, осуждено: может исчезнуть и уступить место полнейшему автоматизму». Вектор направленности сознания – только в сторону внешнего мира; осознание индивидом себя как личности, идентификация собственного «Я», осознание своего места в обществе и т.п. вопросы Ницше отвергает: «Роль “сознания”. Весьма существенно, чтобы не ошибались относительно роли “сознания”; оно развилось на почве наших отношений к “внешнему миру”» (курсив автора).

Кроме того, «…сознание, собственно, не принадлежит к индивидуальному существованию человека, скорее, оно принадлежит к тому, что есть в нем родового и стадного; оно, как и следует отсюда, достигает утонченного развития лишь в связи с родовой и стадной полезностью... природа животного сознания влечет за собою то, что мир, который мы в силах осознать, есть только мир поверхностей и знаков, обобщенный, опошленный мир, — что все осознаваемое уже тем самым делается плоским, мелким, относительно глупым, общим, знаком, стадным сигналом — что с каждым актом осознания связана большая и основательная порча, извращение, обмеление и обобщение».

Здесь надо заметить, что говоря о животной составляющей в сознании человека, Ницше идет за древними философами – Платоном, который отмечал, что человек - социальное животное, и Аристотелем, говорившем о человеке как о политическом существе – и, в большей степени, за К. Марксом и Ф. Энгельсом.

В своей работе «Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений» К. Маркс и Ф.Энгельс утверждали, что «сознание уже с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди». Но в переходном периоде от животного к человеку и в начальный период становления человека как индивида «сознание, конечно, … есть всего лишь осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в одно и то же время оно - осознание природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по-животному и власти которой они подчиняются, как скот; следовательно, это - чисто животное осознание природы (обожествление природы)», «Начало это носит столь же животный характер, как и сама общественная жизнь на этой ступени; это - чисто стадное сознание, и человек отличается здесь от барана лишь тем, что сознание заменяет ему инстинкт, или что его инстинкт осознан. Это баранье, или племенное, сознание получает свое дальнейшее развитие благодаря росту производительности, росту потребностей и лежащему в основе того и другого росту населения». Итак, на стадии только-только зарождающегося человеческого общества, когда оно отходит от животного стада, но еще не имеет собственной истории и собственного развития, сознание отдельного человека, с одной стороны, носит еще стадный, животный характер, а с другой – уже общественный, т.к. у человека появилась необходимость вступать в отношения с другими индивидами и появляется осознание того, что он живет в обществе. Все это – признаки именно человеческого общества, т.к., по Марксу и Энгельсу, «животное не "соотносит" себя ни с чем и вообще не "соотносит" себя; для животного его отношение к другим не существует как отношение».
В процессе эволюции человека и человеческого общества, в процессе разделения труда, точнее, на его кульминационной стадии – разделения материального и духовного труда – «сознание может действительно вообразить себе, что оно есть нечто иное, чем осознание существующей практики, что оно может действительно представлять что-нибудь, не представляя чего-нибудь действительного, - с этого момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира и перейти к образованию "чистой" теории, теологии, философии, морали и т. д.», т.е. человек переходит от форм практического, конкретного мышления к абстрактному, что присуще только человеку и является показателем развития человеческого интеллекта и одним из отличий человека от животного.

Таким образом, основоположники марксизма утверждали, что сознание человека эволюционирует вместе с развитием индивида – от животного, стадного, через конкретное, практическое к абстрактному – и аккумулирует в себе все процессы всех сфер человеческой деятельности: исторические, экономические, производственные, общественные, социальные и т.д. – «сознание [das Bewubtsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewubte Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни».

Из всей этой концепции Ницше приглянулась только первая часть – та, где говорится о животном, стадном характере сознания. Да и ее он обкорнал, подлаживая под свою теорию, по которой «не существует ни «духа», ни разума, ни мышления, ни сознания, ни души, ни воли, ни истины: все это фикции, ни к чему не пригодные». Отсюда вытекает, что «сознание … не принадлежит к индивидуальному существованию человека», оно носит только характер стадности, «достигает утонченного развития лишь в связи с родовой и стадной полезностью, и, стало быть, каждый из нас, при всем желании в максимальной степени понять себя индивидуально, “узнать самого себя”, всегда будет сознавать только неиндивидуальное в себе, свой “средний уровень”», все время возвращаясь к стадному сознанию и мышлению; и, стало быть, само сознание из этих очерченных рамок не выйдет никогда. Ни о какой эволюции, ни о каком развитии индивидуального, а вместе с ним и коллективного, общественного сознания речи не идет.
Более того – оно и не нужно: «…бессознательность есть необходимое условие всякого совершенства. Даже математики оперируют над своими комбинациями бессознательно…».

Продолжая разговор о стадном человеке, ограничив его сознание только родовой, животной компонентой, по сути, аналогичной животному инстинкту, тем самым низведя человека до уровня мыслящего животного, Ницше и все остальные свойства человеческого сознания и разума истолковывал в соответствии со своей теорией.

Познание и мышление
Как мы уже знаем, к рационализму Нового времени Ницше относился резко отрицательно, противопоставляя инстинкты человека его же разуму. Воспевая инстинкты, чувства, интуицию, т.е. природное начало в человеке, Ницше пишет: «Заблуждение сделало человека столь глубоким, нежным, изобретательным, что он вырастил такие цветы, как религии и искусства. Чистое познавание было бы не в состоянии сделать это. Кто открыл бы нам сущность мира, тот причинил бы нам всем самое неприятное разочарование. Не мир как вещь в себе, а мир как представление (как заблуждение) столь значителен, глубок, чудесен и несет в своем лоне счастье и несчастье. Этот результат ведет к философии логического отрицания мира…».

В соответствии с процитированным высказыванием Ницше, с присущей ему категоричностью, в своих тезисах о мыслительной деятельности человека, о его способностях к познанию, рассуждению и т.п. приходит к выводу о ложности, бесполезности и губительности этих процессов.

Мы помним, что по Ницше мир непознаваем, и человек создает свою модель мира, которую и исследует, думая, что познает мир реальный. Все познание нового, утверждает Ницше, заключается в способности человека подогнать «познаваемые» им факты в уже существующие знакомые схемы, уравнять их с уже известными: «В образовании разума, логики, категорией определяющей являлась потребность,— потребность не “познавать”, но субсуммировать, схематизировать в целях взаимного понимания, в целях учета (приспособление, измышление подобного, одинакового, т. е. тот же процесс, который проделывает каждое чувственное впечатление, характеризует и развитие разума!). Здесь не действовала какая-нибудь предсуществовавшая “идея”, но полезность, т. е. то, что вещи поддаются учету и делаются доступными тогда, когда мы их видим грубыми и одинаково организованными…». Задача человека «познающего», таким образом, состоит в том, чтобы не нарушать выведенных ранее научных законов, не ломать и не перестраивать придуманную модель, а встраивать и приспосабливать все «познаваемое» к давным-давно готовым жестким правилам и схемам.
Если же человек отрицает такой путь познания, то жизнь его становится несладкой, ибо «целесообразность разума есть следствие, но не причина: при всяком разуме иного рода, зачатки которого встречаются постоянно, жизнь не удается,— она делается неудобной для обозрения, слишком неравномерной» (курсив автора).

Впрочем, судя по всему, в существование «разума иного рода» Ницше и сам не верит по причинам биологического характера, т.к. «у нас ведь нет никакого органа для познания (о деятельности мозга Ницше даже не догадывался – прим. моё), для “истины”: мы “знаем” (или верим, или воображаем) ровно столько, сколько может быть полезно в интересах людского стада, рода,..», а посему: «… что, собственно, понимает народ под познанием? Чего он хочет, когда он хочет “познания”? Ничего иного, кроме того, чтобы свести нечто чужое к чему-то знакомому. А мы, философы, — разве мы понимаем под познанием нечто большее? Знакомое — значит: все, к чему мы привыкли, так что и не удивляемся больше этому, — наша повседневность, какое-нибудь правило, в котором мы застреваем, все и вся, в чем мы чувствуем себя как дома, — как? разве наша потребность в познании не есть именно эта потребность в знакомом?».

Вот так легко и просто Ницше отказывает индивиду и в сознании, отдавая эту функцию стадной и животной природе человека, и в способности познания, подозревая человека только в желании свести все узнаваемое новое к уже известному.

С процессом мышления Ницше разобрался еще быстрее: «”Мышление”, как его себе представляют теоретики познания, не имеет места вовсе; это — совершенно произвольная фикция, достигаемая выделением одного элемента из процесса и исключением всех остальных, искусственное приспособление в целях большей понятности…», «”Мыслить” в примитивном состоянии (доорганическом) — значит отстаивать известные формы, как у кристалла.
Самое существенное в нашем мышлении это включение… нового материала в старые схемы (Прокрустово ложе), уравнивание нового» (курсив автора).

Размышляя в заданном направлении, Ницше всю мыслительную деятельность человека сводит к единственному ненавистному процессу уравнивания: «Все формы мышления, суждения, восприятия, как процессы сравнивания, имеют предпосылкой процесс "принятия за равное" и, еще раньше, уравнивания» (курсив автора).

Так под общий знаменатель – уравнивание – были подведены и стадное сознание человека, и все его мыслительные процессы, и сам «низший» человек в своем социальном аспекте.

Вот так в незатейливой «философии» Ницше «смешались в кучу кони, люди,…»: человека он низвел до уровня животного без прав на дальнейшую эволюцию, а все природные, биологические, физико-химические и т.п. явления, даже отвлеченные, абстрактные понятия толковал по аналогии с человеческими отношениями, а точнее, только с одним из них – волей к власти, приписывая исключительно человеческое свойство субъектам и объектам, ничем с человеческой природой не связанным! «…придется рассматривать все движения, все “явления”, все “законы” только как симптомы внутренних процессов и пользоваться для этой цели аналогией человека», «восторжествовавшее понятие “сила”, с помощью которого наши физики создали Бога и мир, требует, однако, дополнения: в него должна быть внесена некоторая внутренняя воля, которую я называю “волей к власти”, т. е. ненасытное стремление к проявлению власти или применение власти…», «по отношению к животному возможно вывести все его влечения из воли к власти…», «органические функции должны быть возведены к их источнику — основной воле, воле к власти;…» (курсив автора) и т.д. и т.п.

__________________________________________________________________________
(1)Индивид (от лат. individuum - неделимое, особь) - отдельный, обособленный член любой социальной общности: народа, общества, класса, социальной группы, а также всего человечества. Понятие индивид употребляется в тех случаях, когда рассматриваются отдельные представители социальных общностей как носители типовых человеческих качеств или данной конкретной общности. Это отдельно взятый человек, представитель человеческого рода, обладающий теми природными, психофизическими, социальными и духовными качествами, которые не только указывают на отличие человеческого рода от растений и животных, но благодаря которым люди взаимно могут осознанно чувствовать и понимать друг друга, осуществлять совместную жизнедеятельность.
(2) Личность - понятие, выработанное для отображения социальной природы человека, рассмотрения его как субъекта социокультурной жизни, определения его как носителя индивидуального начала, самораскрывающегося в контекстах социальных отношений, общения и предметной деятельности. Под «личностью» понимают: 1) человеческого индивида как субъекта отношений и сознательной деятельности («лицо» — в широком смысле слова) или 2) устойчивую систему социально значимых черт, характеризующих индивида как члена того или иного общества или общности.

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (XII).

***

Вернемся к Ницше и посмотрим, как он решал те или иные принципиальные вопросы философии.

О концепции мира и мироустройстве
«Мир существует; он не есть нечто становящееся и нечто преходящее. Или, вернее: он есть нечто становящееся и нечто преходящее, но он никогда не начинал становиться и никогда не переставал преходить — он сохраняется и в том, и в другом… Он живет сам собою: его экскременты — это его питание.

Так знаете ли вы теперь, что есть «мир» для меня?..
Вот этот мир: исполин силы, без начала и без конца, прочная, литая громада силы, которая не становится ни больше, ни меньше, которая не расходуется, не тратится, только превращается, оставаясь как целое величиной неизменной,…как определенная сила, вложенная в определенное пространство, притом не в такое пространство, которое где-либо было бы «пустым»,— скорее как сила повсюду, как игра сил и силовых волн, одновременно единое и многое, здесь вздымаясь и одновременно там опадая, море струящихся в себе и перетекающих в себя сил, в вечной метаморфозе…
Этот мир есть воля к могуществу и — ничего кроме этого! И вы сами тоже суть та же воля к могуществу — и ничего кроме этого! (курсив автора)».

Ницше как последователь философов-идеалистов, решая основной вопрос философии, пальму первенства отдает духу, чувству, ощущению; идя за философией Юма, он также считает мир хаотичным и алогичным, так же вслед за Юмом в итоге отрицая не только материальное, но и духовное начало, он, тем не менее, провозглашает единственную движущую силу во всех природных и социальных явлениях – волю к власти, она «не есть ни бытие, ни становление, а пафос — самый элементарный факт, из которого уже возникает некоторое становление, некоторое действование».
Но тут же, в последующих тезисах, противореча себе, он провозглашает, что «не существует ни “духа”, ни разума, ни мышления, ни сознания, ни души, ни воли, ни истины: все это фикции, ни
к чему не пригодные» (курсив мой).

Итак, Ницше отрицал материальность мира, говоря, что «нет никаких устойчивых конечных единиц, никаких атомов, никаких монад» и что мир состоит не из вещей, а из «динамических количеств, находящихся в известном отношении напряженности ко всем другим динамическим
количествам; сущность их состоит в их отношении ко всем другим количествам, в их “действии” на последние». Строя свою концепцию мира, Ницше говорит, что «истинного мира», в том виде, в каком мы привыкли его воспринимать – с материальными объектами, определенными законами развития, с известными нам закономерностями – не существует: на самом деле мир бесформен, хаотичен и непознаваем. Человек создал свой, более удобный для существования и понимания, иллюзорный мир с логическими объяснениями протекания тех или иных процессов, природных явлений и феноменов. Человек придумал модель устройства такого мира (те же атомы, химические и физические процессы, механистическую картину мира) и исследует ее: «Мы можем постичь лишь мир, который мы сами создали» (курсив автора). Чувственные впечатления, на основе которых человек строит свои умозаключения, он получает от материального объекта, но так как «вещи — а, следовательно, также и атомы — не производят никакого действия, так как они совсем не существуют», то «”вещественность” создана лишь нами» (курсив автора). А отсюда следует, что «если не существует ничего материального, то не существует также и ничего нематериального. Понятие не заключает в себе более ничего» (курсив автора).

Вслед за этими отрицаниями вполне логично следуют отрицания таких понятий как: истина, познание, мышление, логика и др.: «Мы создали вещественность исключительно по образцу субъекта и вложили ее, путем толкований, в сутолоку чувственных впечатлений. Если мы не верим больше в действующий субъект(1), то падает также и вера в действующие вещи, во взаимодействие, в причину и действие как связь между теми феноменами, которые мы называем вещами… Отпадает, наконец, и «вещь в себе»(2) — потому что она, в сущности, есть концепция «субъекта в себе». Но мы поняли, что субъект вымышлен. Противоположение «вещи в себе» и «явления» не имеет оснований; при этом падает также и понятие “явления”» (курсив автора). Итак, в действительности, утверждает Ницше, не существуют ни материальный независимый от человеческого восприятия объект как «вещь в себе», ни обобщенное понятие «субъект», а, следовательно, между ними нет никаких ни внутренних, ни внешних связей, в том числе и причинно-следственных, т.е. познание их тоже невозможно. «Логизированный», познаваемый, т.е. искусственно построенный мир – ложен. Что же остается человеку? Только «бесформенный, недоступный формулировке мир хаоса ощущений» и инстинктивная воля к власти.

О воле к власти в концепции мироустройства
О том, что воля к власти, по Ницше, лежит в основе всех природных явлений, мы уже знаем (см. Глава 5. Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (XI). Ницше о науке и ученых); кроме этого она же участвует и во всех процессах: биологических, химических, физических, мыслительных, познавательных и т.д., не просто главенствуя, а вытесняя и заменяя оные. По сути, Ницше отрицает все, кроме воли к власти. Нет истины как цели познания – «истина есть… род заблуждения…», «”критерий истины” представлял просто биологическую полезность системы принципиальных фальсификаций», «критерий истины лежит в повышении чувства могущества», желание найти истину, «воля к истине» «не есть моральная сила, но форма воли к власти». Нет сознания и мышления – «разумное мышление есть интерпретирование по схеме, от которой мы не можем освободиться…», «сознание играет вторую роль, оно почти индифферентно, излишне, осуждено: может исчезнуть и уступить место полнейшему автоматизму» (курсив автора).
Подхватив теории Юма о двух основных чувствах человека – удовольствия и боли – Ницше развивает эти идеи в соответствии со своей концепцией «воли к власти»: «Мышление, чувствование, хотение во всем живом. Что иное представляет из себя удовольствие, как не такое раздражение чувства власти препятствием (еще сильнее — ритмически следующими стеснениями и сопротивлениями), от которого оно возрастает. Значит, во всяком удовольствии содержится боль. Чтобы удовольствие сделалось очень большим, страдание должно продолжаться очень долго, а напряжение натянутого лука должно стать громадным».

Скептически относясь к механистической и физической картине мира, Ницше изрекал: «Непригодность механических теорий,— они производят впечатление бессмысленности», «”Притяжение” и “отталкивание” в чисто механическом смысле есть совершеннейшая фикция — слово. Без намеренности мы не можем мыслить притяжения. Волю завладеть какой-нибудь вещью или бороться против ее власти и ее отталкивать — это мы “понимаем”; это было бы толкование, которым мы могли бы воспользоваться», «Закона (речь идет о законах физики, механики – прим. моё) нет: каждая власть в каждый данный момент развивается до последних своих пределов. Именно на том, что иначе быть не может, покоится возможность вычисления. Количество власти характеризуется действием, которое оно производит, и действием, которому оно оказывает сопротивление», «Понятие «движения» есть перевод этого мира на язык видимого мира — мира для глаза», «Механистический мир мыслится нами так, как единственно его могут себе вообразить наш глаз и наше осязание (как «движущийся») — таким образом, что он поддается вычислению, для чего вымышляются нами причинные единства,— «вещи» (атомы)…» и т.п. (курсив автора).

Познание, по Ницше, сводится к тому, чтобы новые факты уравнять с уже известными, подогнать в уже имеющиеся схемы и объяснить их с позиций имеющегося опыта. «Думать, что мы что-то познали там, где у нас есть математическая формула для процессов – есть иллюзия, здесь только нечто обозначено, описано, не более!», «…существует что-то вроде «познания» — т. е. примерка более ранних и более поздних заблуждений друг к другу» и т.д. и т.п.
Ну а главная роль любого познания состоит в том, что оно «работает как орудие власти. Поэтому совершенно ясно, что оно растет соответственно росту власти», «Так называемое познавательное стремление сводится к стремлению к захвату и одолению; под влиянием этого стремления шло развитие чувств, памяти, инстинктов и т. д.» (курсив автора).

Теория «становления»
Так как, по Ницше, настоящий мир непознаваем, а все наши представления о нем ложны, то, естественно, что человечество в своем развитии всегда топчется на месте, и ни о каком прогрессе речи не идет. «Что виды представляют собой прогресс – это самое неразумное утверждение в мире... До сих пор не удостоверено ни одним фактом, что высшие организмы развились из низших», «Первое положение: человек как вид не прогрессирует. Правда, достигаются более высокие типы, но они не сохраняются. Уровень вида не подымается. Второе положение: человек как вид не представляет прогресса в сравнении с каким-нибудь иным животным. Весь животный и растительный мир не развивается от низшего к высшему...», - вот основные постулаты Ницше. От отрицания биологического развития и эволюции, Ницше переходит к вопросам социального прогресса, перенося вышеприведенные выводы и в эту область: «Не надо впадать в ошибку! Время бежит вперед,— а нам бы хотелось верить, что и все, что в нем, бежит также вперед, что развитие есть развитие поступательное… Такова видимость, соблазняющая даже самых рассудительных», «”Человечество” не движется вперед, его и самого-то не существует. В общем аспекте оно напоминает огромную экспериментальную лабораторию, где кое-что, рассыпанное на протяжении всех времен и эпох, удается, и несказанно многое не удается, где нет никакого порядка, логики, связи и обязательности», «Человек не есть шаг вперед по отношению к животному…».

Отрицая, таким образом, бытие мира, его развитие и прогресс, законы и закономерности этих явлений и процессов, Ницше заменяет все эти понятия термином «становление»: «Становящийся мир не может быть, в строгом смысле, “понятым”, “познанным”…», «Познание и становление исключают друг друга…», «Сообщать становлению характер сущего — это есть высшая воля к власти» (курсив автора). Ну и, конечно, сюда же вводится и любимая теория «возвращения»: «Что все возвращается, это есть крайняя степень приближения мира становления к миру бытия — вершина созерцания» (курсив автора). (Правда, не совсем понятно: о каком мире бытия идет речь, если ранее Ницше старательно доказывал его не существование. Впрочем, нестыковок и мешанины в его «философии» достаточно.) И еще о теории «становления»: «нельзя допускать, вообще, никакого бытия, потому что тогда становление теряет свою цену и является прямо бессмысленным и излишним», «1) Становление не имеет никакого конечного состояния как цели, оно не упирается ни в какое-либо «бытие». 2) Становление не есть кажущееся состояние; быть может, наоборот, пребывающий мир есть видимость. 3) Становление в каждый данный момент одинаково по отношению к своей ценности; сумма его ценности остается равной себе… » (курсив автора).

***

Вот так, следуя в кильватере философии Юма, Ницше дополнил его концепции любимейшей идеей «воли к власти» на всех уровнях – от включения ее в вопросы естественных наук до внедрения в проблематику философских понятий. На этой основе он создает свою теорию мироздания – внематериального и внедуховного, хаотичного и непознаваемого, не существующего в упорядоченном виде в настоящем, но «становящегося», обладающего одним лишь свойством во всех своих феноменах – волей к власти. Теория эта не была оформлена Ницше до конца, в ней много нестыковок, бездоказательных высказываний, просто дилетантских суждений, смешения понятий, относящихся к различным областям, но, тем не менее, Ницше претендует на универсальность своей картины мироздания. В русле своих воззрений Ницше дает определение самой жизни: "...необходимо новое, более ясное определение понятия «жизнь». Моя формула этого понятия гласит: жизнь — это воля к власти", «Жизнь только средство к чему-то — она есть выражение форм роста власти», «Мы узнаем также, что живые единства непрерывно возникают и умирают и что вечность не есть необходимое свойство “субъекта”; равным образом, что борьба выражается также в повиновении и повелевании, а постоянно изменяющееся установление границ власти есть свойство жизни» (курсив автора).

Если же отбросить «волю к власти» – эту характерную черту ницшеанства, то становится очевидным, что все доктрины Ницше, претендующие на уникальность – это не что иное, как выражение взглядов идеалистической философии, использующие учение субъективного идеализма, который начал свое существование задолго до рождения Ницше. Родоначальником субъективного идеализма был Джордж Беркли (1685 —1753), дальнейшими его разработчиками – Фихте, Юм, схожие идеи также развивал Кант. Это учение развивалось и после Ницше – в трудах Шпенглера, Бергсона, а позже – Сартра, Хайдеггера, Ясперса и др. В своей крайней форме, в виде солипсизма(3), субъективный идеализм отражается в работах Клода Брюне (XVII-XVIII вв.), Макса Штирнера, того же Д. Юма. Многие идеи солипсизма, как мы видим, представлены и в концепциях Ницше.
______________________________________________________________
(1) Субъект (философия) — носитель действия, тот, кто (или то, что) познаёт, мыслит или действует, в отличие от объекта (как того, на что направлены мысль или действие субъекта).
(2) Вещь в себе, но́умен — философский термин, обозначающий явления и объекты умопостигаемые, в отличие от чувственно постигаемых (данных нам в объективной реальности) феноменов; вещь как таковая («существующая сама по себе»), вне зависимости от нашего восприятия, в отличие от того, какой она является «для нас» — в нашем познании. Философы-идеалисты критиковали понятие «вещь в себе» с двух точек зрения: субъективные идеалисты (И. Г. Фихте, махисты) считали несостоятельным понятие об объективно существующей «вещи в себе», Г. Гегель, признавая с точки зрения объективного диалектического идеализма её существование, критиковал идею о непознаваемости «вещи в себе» и непереходимой границе между нею и явлениями. Диалектический материализм признаёт существование вещей в себе, т. е. независимой от человеческого сознания реальности, но отвергает их непознаваемость.
(3) Солипсизм (от лат. solus — «единственный» и лат. ipse — «сам») — радикальная философская позиция, характеризующаяся признанием собственного индивидуального сознания в качестве единственно-несомненной реальности и отрицанием объективной реальности окружающего мира. Логическим основанием солипсизма служит суждение, согласно которому единственная реальность, существующая достоверно — это собственное сознание (которое доступно человеку непосредственно) и ощущения (которые также воспринимаются непосредственно). Вопрос адекватности отображения окружающего мира в нашем сознании всегда упирается в вопрос о достоверности восприятия; если ощущения достоверны, то мир таков, каким мы его видим, но достоверность ощущений мы не можем доказать бесспорно, ибо кроме ощущений и сознания нам ничего не доступно непосредственно. В таком случае можно предположить, что ощущения искажены либо порождены нашим же сознанием, а окружающий мир совершенно не таков, каким мы его видим, либо даже вовсе не существует.
В различных трактовках солипсизм подразумевает:
• Сомнение в реальности и/или достоверности всего сущего;
• Отрицание реальности всего, кроме собственного Я;
• Отрицание духовности всего, кроме собственного Я.

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (XII).

Философские воззрения Ницше
По большей части философские воззрения Ницше представлены в труде «Воля к власти». Общеизвестно, что сам Ницше этого произведения не писал (только планировал написать), оно было собрано из заметок разных лет и отредактировано сестрой Ницше – Элизабет Фёрстер-Ницше и его другом – Петером Гастом (настоящее имя Йоганн Генрих Кёзелиц). Близость Элизабет к вождям III Рейха дала впоследствии последователям Ницше повод упрекать сестру мыслителя в подтасовках ницшевских записей и добавлениях к ним в духе национал-социализма. Но, так как я не нашла ни одного конкретного доказательства или указания на то, что тот или иной пункт «Воли к власти» написан не самим Ницше, а его сестрой (или ею исправлен), то считаю вправе приводить любые цитаты из этого труда без изъятий.

***

В основе философских взглядов Ницше, помимо шопенгауэрской философии пессимизма, лежит философская концепция скептицизма Дэвида Юма (1711-1776) - шотландского философа, скептика и агностика, предтечи кантианства, позитивизма и последовательного атеизма. Как и всегда, чужие идеи Ницше щедро сдабривает полюбившимися ему убеждениями во всеобщем декадансе и регрессе, утверждением присутствия в любом понятии и явлении «воли к власти», теорией «вечного возвращения».

Каковы же основные положения философии Юма?

О концепции мира и мироустройства
«Мир – это не что иное, как идея слепой природы, пронизанной великим принципом жизни, текущей куда-то и не знающей родительских чувств по отношению к своим искалеченным детям».

Юм отрицает не только материальную и духовную субстанцию (утверждая, что Бога нет), а также и познающий субъект - человеческий индивид. Таким образом, Юм отрицал существование всего, за исключением самих актов восприятия. Это называется солипсизм: существую только я один, а мир не что иное, как часть моего сознания. Такие понятия как «субстанция», «разум», «индивид», «познание», «мораль» Юм выводит за грань логики, низводя их до уровня бездоказательных алогичных феноменов. Человеческая природа, по Юму, также алогична и зиждется на инстинктах, привычках, вере и чувствах, разум «есть и должен быть только рабом страстей». Мышление о себе как целостной личности, так сказать, монаде, есть результат привычки и инстинкта к отождествлению, а также веры.

О знании и процессе познания
Юм указывал на недостаточность человеческих возможностей в отношении знания. Мы думаем, что знаем многое, но на самом деле, многое из нашего знания является только предположением.

Единственной основой человеческого знания Юм считал наличие впечатлений и идей. Отталкиваясь от этого утверждения и от идеи не существования материальных объектов, Юм пришел к умозаключению, что «объект» – это ложное понятие, т.к. мы никогда не воспринимаем сам объект, только впечатления о его цвете, форме, вкусе, материале и так далее. Такими же ложными понятиями являются причины и следствия. По Юму, все происходящие события изолированы друг от друга и просто следуют одно за другим, между ними нет никакой логической связи, нет логического обоснования, почему то или иное событие будет происходить в будущем, т.е. нет причинно-следственной связи: «У нас нет другого понятия о причине и следствии, чем постоянное появление вместе двух определенных событий». Продолжая эту цепь, Юм объявляет ложными продолжительность, наше «я» и др. понятия. Далее он приходит к выводу, что не существуют ни религия, ни наука – это просто наши реакции на опыт, одни из множества возможных. Мы можем верить в религию, если хотим, но мы делаем это исключительно по собственной воле. И мы можем делать научные умозаключения, чтобы навязать нашу волю миру.

Сам же процесс познания – это ничто иное как чувственный опыт.
Возникшее впечатление заставляет человека пережить тепло, холод, жажду, голод, удовольствие, страдание. «...Под термином впечатления я подразумеваю все наши более живые восприятия, когда мы слышим, видим, осязаем, любим, ненавидим, желаем, хотим», - говорит Юм. Это впечатление, предыдущий опыт, имеющийся в душе человека, является исходным пунктом процесса познания: «Ум никогда не имеет перед собой никаких вещей, кроме восприятий, и они никоим образом не в состоянии произвести какой бы то ни было опыт относительно соотношения между восприятиями и объектами». Ум лишь снимает с этого первоначального впечатления копию и образует идею. Идея, стало быть, определяется Юмом как «менее живое восприятие»: «Те восприятия, которые входят в сознание с наибольшей силой и неудержимостью, мы назовем впечатлениями, и под этим именем я буду подразумевать все наши ощущения, аффекты и эмоции, как они впервые появляются в душе. Под идеями же я понимаю слабые образы этих впечатлений в мышлении и рассуждении».
А далее «идеи» соединяются друг с другом и переходят от одной к другой без участия разума: «Когда мы узнаем из опыта, что каждый единичный объект, принадлежащий к какому-нибудь виду, постоянно бывает связан с некоторым единичным объектом, принадлежащим к другому виду, то появление всякого нового единичного объекта того или другого вида, естественно, переносит мысль к его обычному спутнику». При произнесении слова возникает его идея, и воображение заставляет человека переходить от одной идеи к другой; здесь имеют место связь, «естественное отношение», неведомо как возникающий механизм познания.
Ни разум, ни мышление, ни рассуждение не включаются в этот процесс, не они определяют эту «магическую способность» нашей души. «Разум никогда не может убедить нас в том, что существование одного объекта всегда заключает в себе существование другого; поэтому, когда мы переходим от впечатления одного объекта к идее другого или к вере в этот другой, то побуждает нас к этому не разум, а привычка, или принцип ассоциации».

Юм заменяет термины «знание» и «познание», механизм синтеза этих понятий неопределенными, расплывчатыми терминами «привычка», «принцип ассоциации», имея в виду сложившийся индивидуальный опыт в ходе социальной практики: «Все мнения и понятия о вещах, к которым мы привыкли с детства, пускают корни так глубоко, что весь наш разум и опыт не в силах искоренить их, причем влияние этой привычки не только приближается к влиянию постоянной и нераздельной связи причин и действий, но и во многих случаях превосходит его». «...Более половины мнений, преобладающих среди людей, обязаны своим происхождением воспитанию, и принципы, принимаемые нами безотчетно, одерживают верх над теми, которые обязаны своим происхождением или абстрактному рассуждению, или опыту».

О человеке
Солипсистский эмпиризм Юма восстановил человека в его праве быть центром всего, что происходит вокруг, в случае Юма речь шла не о Земле, а о целом мире.
Самого человека философ считал по своей природе существом общественным, соглашаясь с тем, что одним из его первых естественных значительных свойств является эгоизм.
Кроме этого, Юм утверждал, что человек – «существо разумное, и, как таковое, он находит себе надлежащую пищу в науке...» и «деятельное существо, и благодаря этой наклонности, а также в силу различных потребностей человеческой жизни он должен предаваться различным делам и занятиям...». «Итак, — заключает Юм, — природа, по-видимому, указала человечеству смешанный образ жизни как наиболее для него подходящий, тайно предостерегая людей от излишнего увлечения каждой отдельной склонностью во избежание утраты способности к другим занятиям и развлечениям». Исходя из этого, Юм делает вывод о недопустимости разного рода крайностей в философских трактовках человека и обращенных к нему моральных, политических, научных и прочих рекомендациях. В оценках человека и его возможностей он призывает избегать как полного скептицизма и мизантропии, так и неумеренного восторженного оптимизма, помня о том, что силы и возможности человека во всех направлениях его деятельности ограничены.

Говоря о морали, Юм отмечает ее внелогическую чувственную основу, определяющуюся двумя основными чувствами - удовольствия и боли. Нравственные чувства носят как альтруистический, так, отчасти, и утилитарный характер. Например, естественный симпатический инстинкт приносит бескорыстное удовольствие индивиду и пользу обществу. Отрицая свободу воли в этом вопросе, Юм считал, что все наши поступки обусловлены аффектами(1).

О религии
Юм говорит о естественной религии, возникшей на психологической основе в процессе познания человеком себя и окружающего мира. Доминирующим чувством здесь явился страх, вкупе с недостатком любви в реальной жизни и ограниченностью познания это привело к сакрализации отдельных сил и явлений. Процесс преобразования языческого многобожия в религию единого божества аналогичен процессу группировки впечатлений и создания общих идей. Таким образом, юмова интерпретация религии была по своему характеру атеистической.
До логического завершения эта установка была доведена Л. Фейербахом и К. Марксом.
Сам Юм, занимая резко антиклерикальную позицию, феномен религии рассматривал с утилитарной точки зрения: "отыщите народ, у которого совершенно нет религии, если вы вообще найдете таковой, - будьте уверены, что он стоит лишь на несколько ступеней выше животных".

О человеческом обществе и государстве
Юм одобрял конституционную монархию как лучшую форму политического управления, определяя ее как середину между крайностями (монархией и республикой), т.к. по его мнению, при абсолютной монархии неизбежны тирания и обнищание нации, а республика ведет к постоянным «пертурбациям». К числу же «опасных новшеств» Юм относит буржуазную республику и - тем более - проекты установления социалистических отношений (следует помнить, что Юм не представлял никакого другого коммунизма, кроме вульгарного, грубоуравнительного –шел XVIII век, время первых социал-утопистов). «Я склонен допустить, - пишет он, - что монархические правительства имеют в себе задатки прогресса, а демократические - зачатки вырождения...». Юм убежден в том, что всюду и всегда «все имеют различные интересы; а более сильный угнетает слабого безнаказанно и беспрестанно...». И еще: «Тираны, мы знаем, порождают (своими действиями) бунтарей; но вся история учит нас, что бунтари, если они побеждают, в свою очередь склонны превратиться в тиранов».

Исходя из этих установок, Юм резко отрицательно относился ко всякого рода революциям, считая, что рабочие должны работать, а не мечтать о свободе. Маркс, делая выписки из «Истории Англии» Юма, присоединился к мнению историка Коббета, что Юм рассматривает народ как «какую-то скотину, работающую на некое неописуемое нечто, которое они (т. е. люди, мыслящие, как Юм. - И. Н.) называют "публикой"».

В своих воззрениях на человеческое общество и государство Юм придерживался буржуазной точки зрения, считая частную собственность одним из «фундаментальных законов природы», а ее устойчивость «абсолютно необходимой для общества».
Отношение частной собственности Юм объявил «наиболее близким» всем людям, факт первичного владения или овладения бесспорным его оправданием, не видя в капиталистическом обществе каких-либо противоречий.
Частной собственности Юм приписывает и наибольшее значение в воспитании общественных интересов и пользы, в поддержании стабильности общества, в выработке гражданских законов, регулирующих отношения собственности. Одним из решающих актов цивилизованного гражданского, правового взаимодействия людей Юм считает перевоспитание и обуздание эгоизма, проистекающего из притязаний на чужую собственность.

Говоря о социальной справедливости в обществе, Юм отмечает, что «...чувство справедливости и несправедливости не проистекает из природы, но возникает искусственно, хотя и с необходимостью, из воспитания и человеческих соглашений», правила справедливости, социальные добродетели не произвольны, а подчинены строгим законам необходимости. «Благодаря объединению сил увеличивается наша трудоспособность, благодаря разделению труда развивается умение работать, а благодаря взаимопомощи мы меньше зависим от превратностей судьбы и случайностей. Выгода общественного устройства состоит в этом приумножении силы, умения и безопасности». Люди, однако, должны ясно осознать эту выгоду, что возможно лишь в цивилизованном общественном объединении. Здесь, уже на уровне социального рассуждения, Юм снова придает огромное значение привычке, прививаемой людям посредством семейного и общественного воспитания. Не меньшая роль приписывается соглашению людей между собой.

Таким образом, понятие «справедливость» у Юма становится широким, охватывающим все слои населения в их взаимодействии, сглаживающим классовые противоречия.
Справедливость философ увязывает с состоянием гражданского мира, с, хотя бы относительным, согласием между различными классами и слоями общества. Юм считает, что гражданские войны, ведущиеся под флагом борьбы за справедливость, в действительности направлены на перераспределение собственности. Философ принципиально не согласен с отождествлением справедливости и равенства. «...Историки и здравый смысл могут просветить нас относительно того, что, какими бы благовидными ни казались эти идеи полного равенства, реально, в сущности, они неосуществимы. И, если бы это было не так, то это было бы чрезвычайно пагубно для человеческого общества. Сделайте когда-либо имущество равным, и люди, будучи различными по мастерству, прилежанию и трудолюбию, немедленно разрушат это равенство. А если вы воспрепятствуете этим добродетелям, вы доведете общество до величайшей бедности и, вместо того, чтобы предупредить нужду и нищету, сделаете ее неизбежной для всего общества в целом».
________________________________________________________________________
(1) Аффе́кт (от лат. affectus — душевное волнение, страсть) — сильное, быстро возникающее и бурно протекающее психическое состояние, характеризующееся сильным и глубоким переживанием, ярким внешним проявлением, сужением сознания и снижением самоконтроля.
Аффект (психология) — эмоциональный процесс, характеризующийся кратковременностью, интенсивностью и выраженными физиологическими проявлениями.
Аффект — синоним эмоционального процесса вообще.

По материалам
Философия Юма www.sunhome.ru/philosophy/1788
Якушев А. Философия (конспект лекций) Вопрос 5. Основной вопрос и основные направления философии www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Jakushev/02...
Юм Давид istina.rin.ru/cgi-bin/print.pl?sait=3&id=994
И.С. Нарский. Философия Давида Юма polbu.ru/narsky_humephilosophy/
ЮМ ЗА 90 МИНУТ www.psylib.ukrweb.net/books/stret01/txt13.htm
Основные идеи философии Д. Юма. filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000005...
filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000696...

(Продолжение следует…)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Р. Бернс, Э. Багрицкий

Роберт Бернс

Веселые нищие
(Отрывок. Перевод Э. Багрицкого.)

И я была девушкой юной,
Сама не припомню когда;
Я дочь молодого драгуна,
И этим родством я горда.
Трубили горнисты беспечно,
И лошади строились в ряд,
И мне полюбился, конечно,
С барсучьим султаном солдат.
И первым любовным туманом
Меня он покрыл, как плащом,
Недаром он шел с барабаном
Пред целым драгунским полком;

Мундир полыхает пожаром,
Усы палашами торчат...
Недаром, недаром, недаром
Тебя я любила, солдат.
Но прежнего счастья не жалко,
Не стоит о нем вспоминать,
И мне барабанную палку
На рясу пришлось променять.
Я телом рискнула, а душу
Священник пустил напрокат.
Ну что же! Я клятву нарушу,
Тебе изменю я, солдат!
Что может, что может быть хуже
Слюнявого рта старика!
Мой норов с военщиной дружен,
Я стала женою полка!
Мне всё равно: юный иль старый,
Командует, трубит ли в лад,
Играла бы сбруя пожаром,
Кивал бы султаном солдат.
Но миром кончаются войны,
И по миру я побрела.
Голодная, с дрожью запойной,
В харчевне под лавкой спала.
На рынке, у самой дороги,
Где нищие рядом сидят,
С тобой я столкнулась, безногий,
Безрукий и рыжий солдат.
Я вольных годов не считала,
Любовь раздавая свою;
За рюмкой, за кружкой удалой
Я прежние песни пою.
Пока еще глотка глотает,
Пока еще зубы скрипят,
Мой голос тебя прославляет,
С барсучьим султаном солдат!

Э. Багрицкий

Великий немой
И снова мрак. Лишь полотно
Сияет белыми лучами,
И жизнь, изжитая давно,
Дрожа, проходит пред глазами.

И снова свет. Встает, встает
Широкий зал, и стулья стынут.
Звонок. И тьмы водоворот
Лучом стремительным раздвинут.

И, как кузнечик, за стеной
Скрежещет лента, и, мелькая,
Дрожащих букв проходит стая
Туманной легкой чередой.

Леса, озера и туман,
И корабли, и паровозы;
Беззвучный плещет океан,
Беззвучные кружатся грозы.

И снова буквы. Вновь и вновь.
Тяжелый мрак по залу ходит,
Беззвучная течет любовь,
И смерть беззвучная приходит.

Мы были в бурях и огне,
Мы бились, пели и сгорали,
Но только здесь, на полотне,
Великий отдых от печали.

И сердце легкое летит
Из кресел к белому квадрату,
Где море тихое кипит
И берегов лежат раскаты;

Где за неловким чудаком,
Через столы, повозки, стены,
Погоня мчится неизменно
Под бешеной мазурки гром;

Где лица, бледные, как воск,
Без слов томятся и мечтают,
Цилиндры вычищены в лоск,
Ботинки пламенем сверкают.

Так стрекочи звончей, звончей,
Тугая лента, за стеною,
Стремительный поток лучей,
С туманною сражайся мглою.

И в белом ледяном огне,
Под стон убогого рояля,
Идите в ряд на полотне,
Мои восторги и печали!
*********
Я отыскал сокровища на дне -
Глухое серебро таинственного груза,
И вот из глубины прозрачная медуза
Протягивает щупальца ко мне!

Скользящей липкостью сожми мою печаль,
С зеленым хрусталем позволь теснее слиться...
...В раскрывшихся глазах мелькают только птицы,
И пена облаков, и золотая даль.
************
Москва
Смола и дерево, кирпич и медь
Воздвиглись городом, а вкруг, по воле,
Объездчик-ветер подымает плеть
И хлещет закипающее рожью поле.
И крепкою ты встала попадьей,
Румяною и жаркою, пуховой,
Торгуя иорданскою водой,
Прохладным квасом и посконью новой.
Колокола, акафисты, посты,
Гугнивый плач ты помнила и знала.
Недаром же ключами Калиты
Ты ситцевый передник обвязала.
Купеческая, ражая Москва,
Хмелела ты и на кулачки билась...
Тебе в потеху Стеньки голова,
Как яблоко скуластое, скатилась.
Посты и драки — это ль не судьба...
Ты от жары и пота разомлела,
Но грянул день — веселая труба
Над кирпичом и медью закипела...
Не Гришки ли Отрепьева пора,
Иль Степькины ушкуйники запели,
Что с вечера до раннего утра
В дождливых звездах лебеди звенели;
Что на Кремле горластые сычи
В туман кричали, сизый и тяжелый,
Что медью перекликнулись в ночи
Колокола убогого Николы...
Расплата наступает за грехи
На Красной площади перед толпою:
Кружатся ветровые петухи,
И царь Додон закрыл глаза рукою...
Ярись, Москва... Кричи и брагу пей,
Безбожничай — так без конца и края.
И дрогнули колокола церквей,
Как страшная настала плясовая.
И — силой развеселою горда —
Ты в пляс пошла раскатом — лесом, лугом.
И хлопают в ладоши города,
Вокруг тебя рассевшись полукругом.
В такой ли час язык остынет мой,
Не полыхнет огнем, не запророчит,
Когда орлиный посвист за спиной
Меня поднять и кинуть в пляску хочет;
Когда нога отстукивает лад
И волосы вздувает ветер свежий;
Когда снует перед глазами плат
В твоей руке, протянутый в безбрежье.

@темы: любимые стихи

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (XI).

«- Ну а как насчёт того, что человек, в отличие от животных, существо, испытывающее непреодолимую потребность в знаниях? Я где-то об этом читал.
– Я тоже, – сказал Валентин. – Но вся беда в том, что человек, во всяком случае, массовый человек, тот, которого вы имеете в виду, когда говорите «про нас» или «не про нас», – с лёгкостью преодолевает эту свою потребность в знаниях. По-моему, такой потребности и вовсе нет. Есть потребность понять, а для этого знаний не надо. … Дайте человеку крайне упрощённую систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощённой модели. Такой подход не требует никаких знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая интуиция, так называемая практическая смётка и так называемый здравый смысл.»
А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине».

Ницше о науке и ученых
Свой оригинальный взгляд был у Ницше и на науку, его отношение к ней и видение путей ее развития в целом можно охарактеризовать русской поговоркой «Начал за здравие, кончил за упокой».
В самом деле, в очередной раз критикуя христианство и давая свою интерпретацию Библии, Ницше говорит о том, что для священнослужителей «наука — это первый грех, зерно всех грехов, первородный грех», что «сам человек сделался величайшим промахом Бога, он создал в нём себе соперника: наука делает равным Богу, — приходит конец жрецам и богам, когда человек начинает познавать науку!». Именно поэтому в райском саду и был запретный для человека плод от дерева познания добра и зла, смысл существования которого, по Ницше, заключается в категорическом запрете всяческого познания. Защищаясь от науки «ветхий Бог» изгоняет человека из рая, т.к. «счастье, праздность наводит на мысли — все мысли суть скверные мысли... Человек не должен думать», Бог насылает на человека нужду, тягости жизни, различные бедствия, болезни, старость – «все верные средства в борьбе с наукой». А когда «дело познания воздвигается, возвышаясь до небес, затемняя богов», Бог изобретает войну («Война наряду с другим — великая помеха науке!»), и, в конце концов, «последнее решение приходит ветхому Богу: “человек познал науку, — ничто не помогает, нужно его утопить!”». Мораль ясна: религия борется против науки, т.к. человек, познавая мир, становится равным богам и в религии нуждаться не будет, что Ницше всей душой приветствует.

Казалось бы, Ницше прославляет стремление человека к познанию и ратует за развитие всевозможных наук, делающих человека сильнее и могущественнее, ан нет! Из всех прочитанных мною произведений мыслителя приведенная похвала человеческому познанию – единственная; чуть ли не во всех своих трудах он говорит о науке и везде – отрицательно! Почему? Попробуем разобраться.

Мы помним нападки Ницше на Сократа, которого мыслитель считал противником Диониса, противником естественности: «Между тем как у всех продуктивных людей именно инстинкт и представляет творчески-утвердительную силу, а сознание обычно критикует и отклоняет, — у Сократа инстинкт становится критиком, а сознание творцом — воистину чудовищность per defectum!», «…сократизм произносит приговор как искусству, так и этике своего времени» и т.д. Разум и рационализм, категории со знаком «минус», Ницше противопоставляет положительным категориям – чувству и инстинкту. Носителем отрицательного для него являлся сам Сократ и «сократический человек»: «Проникать в основания вещей и отделять истинное познание от иллюзии и заблуждения казалось сократическому человеку благороднейшим и единственным истинно человеческим призванием, в силу чего этот механизм понятий, суждений и умозаключений, начиная с Сократа, ценился выше всех других способностей, как высшая деятельность и достойнейший удивления дар природы». Рассматривая человека только в черно-белых красках, Ницше отказывает «сократическому человеку» – человеку познающему в эмоциональных переживаниях, в чувствах, в постижении высокого искусства, в любви к жизни: «Кто на себе испытал радость сократического познания и чувствует, как оно всё более и более широкими кольцами пытается охватить весь мир явлений, тот уже не будет иметь более глубокого и сильнее ощущаемого побуждения и влечения к жизни, чем страстное желание завершить это завоевание и непроницаемо крепко сплести эту сеть». Ну и, следовательно, человек, живущий чувствами и инстинктами, прославляемый Ницше, «дионисийский», «естественный» человек углубляться в науку не будет, т.к. она ни к чему хорошему не приводит. Создав такие схематические модели разного вида людей, Ницше переносит отрицательные качества «сократического человека» на ученых, собственно научное познание и науку в целом.
(Идею такого схематического разделения людей на «сократических» и «дионисийских» можно легко опровергнуть, хотя бы несколькими примерами. Великий Леонардо да Винчи – художник (живописец, скульптор, архитектор), учёный (анатом, естествоиспытатель), изобретатель, писатель – один из крупнейших представителей искусства Высокого Возрождения, яркий пример «универсального человека». Другие примеры: любимыми занятиями Бутлерова (химик) было выращивание кустов камелий и роз, а также пчеловодство; Эйнштейн (физик-теоретик) во время отдыха часто играл на скрипке, Эйнштейн — автор более 300 научных работ по физике, а также около 150 книг и статей в области истории и философии науки, публицистики и др.; Планк (физик) любил играть на фортепиано; для Оствальда (физико-химик) лучшим способом восстановления сил было рисование.
А. П. Бородин (химик, композитор) профессор Медико-хирургической академии, академик. Среди наиболее известных его работ – исследования конденсационных процессов и синтез органических галогенсодержащих соединений (реакция, названная его именем).
Напряженную научную и педагогическую деятельность он непостижимым образом сочетал с высокопрофессиональным музыкальным творчеством, при этом у него даже не возникало желания выбрать окончательно что-то одно, увлеченность химией и музыкой в нем гармонично совмещались. Опера «Князь Игорь» осталась незавершенной и была позже доведена до театрального исполнения Н.А.Римским-Корсаковым и А.К.Глазуновым. Произведения Бородина (оперы, симфонии, сочинения для струнных ансамблей и романсы) вошли в золотой фонд русской классической музыки. И т.д. и т.п., так что эта теория Ницше при ближайшем рассмотрении не выдерживает никакой критики.)

После Сократа Ницше обрушивается на Коперника (1473— 1543), автора гелиоцентрической системы мира, положившей начало первой научной революции: «Разве не в безудержном прогрессе пребывает со времен Коперника именно самоумаление человека, его воля к самоумалению? Ах, вера в его достоинство, уникальность, незаменимость
в ранговой очередности существ канула в небытие - он стал животным, животным без всяких иносказаний, скидок, оговорок, он, бывший в прежней своей вере почти что Богом ("чадом Божьим", "Богочеловеком")... Со времен Коперника человек очутился как бы на наклонной плоскости - теперь он все быстрее скатывается с центра - куда? в Ничто? в "сверлящее ощущение своего ничтожества"?..» (курсив мой).
Но если бы Коперник не открыл, что Солнце, а не Земля является центром Вселенной, разве этот факт перестал бы быть фактом? И не глупо ли со стороны Ницше упрекать Коперника в открытии этого существующего факта и сердиться на саму объективную реальность, всеми силами пытаясь от нее отгородиться?

Далее достается Дарвину и его последователям: «Что наше современное естествознание столь основательно спуталось со спинозовской(1) догмой (вконец и грубее всего в дарвинизме с его непостижимо односторонним учением о “борьбе за существование”) – это коренится, по-видимому, в происхождении большинства естествоиспытателей: они принадлежат в этом отношении к “народу”, их предки были бедными и незначительными людьми, которые слишком хорошо и вблизи знали тяготы хлеба насущного. От всего английского дарвинизма отдает как бы удушливой атмосферой английского перенаселения, как бы мелколюдным запахом нужды и тесноты». Правда, здесь Ницше попал пальцем в небо – Ч. Дарвин(2) происходил отнюдь не из бедной семьи, его отец был состоятельным врачом и финансистом, сам Чарльз изучал в Эдинбургском университете медицину, а в Кембриджском университете богословие.

Разобравшись таким образом с неугодными ему учеными, Ницше с той же неприязнью осуждает и отрасли науки, которые те представляли. Впрочем, от него достается всей науке и всем ученым в целом: «Рассмотрите те эпохи в развитии народа, когда на передний план выступает ученый: это эпохи усталости, часто сумеречные, упадочные… Всякая наука (а не только одна астрономия, об унизительном и оскорбительном воздействии которой обронил примечательное признание Кант: "она уничтожает мою важность"...), всякая наука, естественная, как и неестественная - так называю я самокритику познания, - тщится нынче разубедить человека в прежнем его уважении к самому себе, как если бы это последнее было не чем иным, как причудливым зазнайством; можно было бы сказать даже, что она изводит всю свою гордость, всю суровость своей стоической атараксии на то, чтобы поддержать в человеке это с таким трудом добытое самопрезрение в качестве его последнего, серьезнейшего права на уважение перед самим собой…» (курсив мой).
Каков слог! В общем: заниматься наукой – себя не уважать!
Да и как же можно уважительно относиться к занятию наукой, если «… на практике мы все дальше от совершенства в своем бытии, делании, воле: самая наша жажда, наша воля к познанию есть симптом безмерного декаданса… в том смысле, как она (наука – прим. моё) процветает ныне, — это доказательство того, что все элементарные инстинкты — инстинкты самозащиты и самоограждения — более не действуют в жизни. Мы больше не собираем, мы расточаем то, что накоплено нашими предками, — и это верно даже в отношении к тому способу, каким мы познаем» (курсив мой)!

Итак, все научные изыскания ученых-«рационалистов» (к коим относятся и вышеупомянутые представители науки), по мнению Ницше, неверны и губительны. А как же сам мыслитель решает те же научные проблемы, каким он видит окружающий мир, как толкует новейшие научные открытия?
Прежде всего, во всем и везде Ницше находит борьбу за власть.
Ницше о биологии
«Чтобы понять, что такое "жизнь" и какой род стремления и напряжения она представляет, эта формула должна в одинаковой мере относиться как к древу и растению, так и к животному... Из-за чего деревья первобытного леса борются друг с другом?... Из-за власти».
Споря с Дарвином, он говорит: «…в природе царит не бедственное состояние, но изобилие, расточительность, доходящая даже до абсурда. Борьба за существование есть лишь исключение, временное ограничение воли к жизни; великая и малая борьба идет всегда за перевес, за рост и распределение, за власть, сообразно воле к власти, которая и есть как раз воля к жизни».

Здесь произошла не механическая замена дарвинских понятий «эволюция», «естественный отбор» и «борьба за выживание» на ницшевское «борьба за власть», отнюдь.
Если, по Дарвину, как мы знаем, природный организм в ходе эволюции приспосабливается к окружающей среде, борется за свое существование, вырабатывает в себе те качества, которые помогут ему выжить, развивается, т.е. эволюционирует от низших форм к высшим, то по Ницше, который переносит свое отношение к деградирующему, на его взгляд, человеческому обществу на природные явления, произошел обратный процесс – упадок, деградация, переход от высших природных форм к низшим. Кроме того, Ницше считает, что не внешние условия, не окружающая среда заставляют организм приспосабливаться к ним, а, напротив, самосовершенствуясь (без довлеющей необходимости извне, а только по собственному почину), организм на определенной стадии ощущает чувство подъема, свои возрастающие силы, и из этих чувств и возникает его воля к борьбе.
«Полезность органа не объясняет его происхождения, напротив!.. известный недостаток, форма вырождения могут быть в высшей степени полезными, поскольку они действуют стимулирующим образом на другие органы… Сам индивид, как борьба составных его частей (за пищу, место и т.д.), его развитие связано с победой, преобладанием отдельных частей и с захуданием, “превращением в органы” других частей.
Влияние “внешних обстоятельств” переоценено у Дарвина до нелепости: существенным в процессе жизни представляется именно та огромная созидающая изнутри формы сила, которая обращает себе на пользу, эксплуатирует “внешние обстоятельства”. Новые формы, созданные изнутри, образованы не для определенной цели; но в борьбе частей новая форма… по мере упражнения… будет вырабатываться во все более совершенную форму» (курсив мой).

Вот так неожиданно было интерпретировано гегелевское положение о единстве и борьбе противоположностей! Сразу же возникает несколько вопросов: 1. Если организм совершенен, т.е., по Ницше, обладает высшей властью, зачем ему дальше самосовершенствоваться, он ведь и так стоит на высшей ступени развития, или (тем более) деградировать? 2. Как Ницше себе представляет самосовершенствование недостаточно развитого организма без объективных предпосылок к этому действу (речь идет не о человеке разумном, а о любом другом живом организме), на грубом примере: как он представляет себе рост воли к борьбе у мыши-полевки, и последующую борьбу воль у мыши-полевки и лисицы? 3. Как понимать борьбу составных частей индивида за пищу, место и т.д. с последующим преобладанием отдельных частей: борьба задних и передних конечностей у собаки за право передвижения с последующим отмиранием проигравших, или борьба правой или левой руки у человека? А сколько вопросов еще будет…

Ницше отрицал не только такое явление как способность живого организма к приспособлению, но и наследственность, считая множество документов, доказывающих эти явления, лишь описанием огромного круга фактов: «Каким образом известный орган может быть приноровлен для какой-нибудь цели, - это остается неясным».

Впрочем, скептически он относился и к другим научным открытиям. Таково было его отношение к атому как наименьшей частицы химического элемента и атомистике в целом. И здесь мы остановимся и рассмотрим этот вопрос подробнее.

***

Историческая справка
История открытия атома очень интересна. Понятие о нем было сформулировано еще древнегреческими философами, а в XVII-XVIII вв. эта идея была экспериментально подтверждена химиками. В XVIII веке трудами А. Лавуазье, М. В. Ломоносова и других ученых была доказана реальность существования атомов.
Но вся атомистика ещё носила абстрактный, натурфилософский характер.

В первое десятилетие XIX в. начали создаваться основы атомно-молекулярного учения в химии, в это время Д. Дальтон сформулировал понятия «атом» и «молекула» («сложный атом») и впервые составил таблицу относительных атомных масс. В 1811г. А. Авогадро, преодолевая противоречивости атомистической теории Дальтона, сделал чрезвычайно важный для развития науки вывод: можно определить «относительные массы» молекул газообразных веществ при делении их плотностей. Используя результаты Ж. Гей-Люссака, А. Авогадро рассчитал молекулярные и атомные массы элементов и наиболее известных веществ. В 1814 году формулируется закон Авогадро для газообразных веществ. В 1837-1841 годах Авогадро издал четырехтомное сочинение "Физика весомых тел, или трактат об общей конституции тел". Этот труд оказался первым в истории учебником молекулярной физики. Авогадро в своих трудах пользовался понятием молекула газа, которое, в современной терминологии, включало в себя одновременно понятия атом и молекула.
Наряду с химическими свойствами атомов были изучены их оптические свойства. Было установлено, что каждый элемент обладает характерным оптическим спектром; был открыт спектральный анализ (немецкие физики Г. Кирхгоф и Р. Бунзен, 1860).
В 1860 г. на международном съезде химиков в г. Карлсруэ (Германия) были приняты определения понятий молекулы и атома.
Во второй половине XIX в. Менделеев создал свою периодическую таблицу элементов на основе идеи различия атомов. В марте 1869 г. Менделеев сообщил Русскому химическому обществу об открытом им законе в статье «Соотношение свойств с атомным весом элементов» и тогда же сформулировал его основные положения. Из них особенно замечательны следующие: «Величина атомного веса определяет характер элемента, как величина частицы определяет свойства сложного тела. Должно ожидать открытия еще многих неизвестных простых тел... Некоторые аналогии элементов открываются по величине веса их атома».
Таким образом, перед учеными XIX века атом предстал как качественно своеобразная частица вещества, характеризуемая строго определёнными физическими и химическими свойствами.

До конца XIX века в химии царило убеждение, что атом есть наименьшая неделимая частица простого вещества. Считалось, что при всех химических превращениях разрушаются и создаются только молекулы, атомы же остаются неизменными и не могут дробиться на части.

Надо сказать, что, несмотря на то, что во второй половине ХIХ века понятие атома уже играло значительную роль и в химии и в физике, но самого атома никто так и не видел, не измерил, и не засвидетельствовал его существование. Многие ученые были убеждены в существовании атомов задолго до того, как смогли это доказать. Допуская их наличие, ученые могли объяснить то, что они наблюдали в своих экспериментах и в природе, атомистическая модель полностью удовлетворяла представлениям о строении реального мира. Модель работала, хотя никто не мог доказать ее истинность.

И, наконец, только в конце XIX — начале XX века были сделаны открытия, показавшие сложность строения атома и возможность превращения одних атомов в другие. Экспериментальным путем физиками было доказано существование его структуры и открыты субатомные частицы. Это послужило толчком к образованию и развитию нового раздела химии «Строение атома».

До этой величайшей революции в физике, подарившей миру открытие Х-лучей (рентгеновских), явления радиоактивности и электрона, многие физики и химики, а среди них были и ведущие ученые, к идее реального существования атома относились скептически. Полного единодушия среди ученых по этому вопросу не было. Атом, как справедливо отмечал Менделеев, оставался всего лишь гипотезой, хотя само понятие об атоме уже много веков было общепризнанным. Более того, сам Д.И.Менделеев, имея естественно-научное мировоззрение, так и не признал (точнее, не хотел признавать, несмотря на многочисленные факты) существование электрона, как составной частицы атома. Ученый сетовал, что современная химия «запуталась в ионах и электронах».

Долгое время атомно-молекулярную теорию не признавали М.Бертло, С.Девиль, Г.Кольбе и многие другие химики. Их рассуждения были просты и логичны: «Если атомы невозможно увидеть, значит, они не существуют». Основоположник учения о катализе В.Оствальд, будучи известным ученым физико-химиком, лауреатом Нобелевской премии по химии 1909 года и философом-идеалистом, издает учебник химии, где слово «атом» ни разу не упомянуто (к концу жизни он все же признал атомно-молекулярное учение, показав тем самым, что для ученого признание истины важнее вопросов самолюбия).

Споры и дискуссии по проблеме атома велись нешуточные. Человечество входило в область ранее незнаемого, неизведанного. Каждый новый опыт ставил перед экспериментаторами новые вопросы, аналогов которым не было, и ответов на которые человечество не знало. Изучение атома шло методом проб и ошибок. Одно время некоторым ученым казалось, что «материя исчезла» (физик Л.Ульвиг), что подорваны принципы сохранения энергии и массы. И вот уже Анри Пуанкаре провозгласил вдруг, что современная физика — это «руины старых теорий», что в новейшей физике происходит «всеобщий разгром принципов».
Великий немецкий ученый Гейзенберг (ему принадлежит знаменитый принцип неопределенности) считал, что невозможно описать такой феномен, как атом. Все, что мы можем делать – вести наблюдения на уровне физики и составлять описания явлений. Эти данные можно прочитать только как серию таблиц, не относящихся к какой-то единой «картине» атома. Оствальд провозгласил, что «гипотезы об атомах и молекулах можно отбросить, как костыли, в которых не нуждается зрелая наука», утверждая, что первоосновой мира является не материя, а энергия. Взглядам Оствальда рукоплескали философы-идеалисты, считавшие, что его учение «навсегда положило конец субстанциальному понятию материи».
Оствальду возражали даже его ближайшие друзья, коллеги по работе в области физической химии, крупнейшие термодинамики – С.Аррениус, Вант-Гофф, В.Нернст и др. К ним присоединился Д.И.Менделеев, который показал, что учение Оствальда представляет собой не что иное, как возвращение к «динамизму» древних, считавших, что материя — всего лишь проявление сил. Очень аргументированной критике подверг все положения Оствальда Л.Больцман. По этому поводу С.Аррениус заметил: «С энергетикой ему (Оствальду) не особенно повезло, Больцман разрушил ему всю систему».

Таким образом, в спорах схлестнулись сторонники идеалистического и материалистического взглядов на мир. В бой вступили философы. Все эти «шатания мысли» в вопросе материальности мира и объективности истин, установленных наукой, подробно рассмотрены В.И.Лениным в его работе «Материализм и эмпириокритицизм», где сокрушительной критике подверглись все те, кто капитулировал перед идеализмом, будучи обескуражен новыми, непонятными на первом этапе научными открытиями. «”Материя исчезает”, — писал В.И.Ленин, — это значит исчезает тот предел, до которого мы знали материю до сих пор, наше знание идёт глубже…»; «…Диалектический материализм настаивает на временном, относительном, приблизительном характере всех этих вех познания природы прогрессирующей наукой человека. Электрон так же неисчерпаем, как и атом…».
Ранее о проблеме отхода некоторых ученых от материалистического взгляда на изучение мира в сторону идеализма писал Д.И.Менделеев: «От физики до метафизики теперь стараются сделать расстояние до того обоюдно ничтожно малым, что в физике, особенно после открытия радиоактивности, прямо переходят в метафизику, а в этой последней стремятся достичь ясности и объективности физики. Старые боги отвергнуты, ищут новых, но ни к чему сколько-либо допустимому и цельному не доходят: и скептицизм узаконяется, довольствуясь афоризмами и отрицая возможность цельной общей системы. Это очень печально отражается в философии, пошедшей за Шопенгауером и Ницше, в естествознании, пытающемся «объять необъятное» по образу Оствальда или хоть Цыглера…»…
Президент физической секции английских естествоиспытателей А.У.Риккер, выступая в 1901 г., отверг все сомнения в существовании атомов. «…Несмотря на приблизительный характер некоторых наших теорий, несмотря на многие частные затруднения, теория атомов… в главных основах верна… атомы не только вспомогательные понятия для математиков, а физические реальности», - сказал он, заканчивая свою речь.

Ход дальнейшего изучения атома, революционные открытия в физике привели к тому, что многие ведущие ученые, ранее не признававшие реальность атома или не понимавшие и не принимавшие материалистических начал в ходе некоторых процессов, связанных с ним, отказались от своих прежних взглядов. А.Пуанкаре, например, заявил: «…атомы более уже не являются удобными фикциями… Атом химика сейчас реальность». Такое же признание в 1908 г. сделал и В.Оствальд: «…атомическая гипотеза поднята на уровень научно обоснованной теории».
Атомистика восторжествовала, но уже в новом качестве.

***

В эту напряженную борьбу умов «за» атом или «против» Ницше вносит свою лепту. Исходя из своей общефилософской концепции, что мир постичь невозможно, но «сократический» рациональный человек стремится все познать и объяснить, Ницше делает вывод, что человек сам придумывает модель мира, его элементы, его механизмы, перекладывая свои представления на действительную реальность: «Мы можем постичь лишь мир, который мы сами создали» (курсив автора). Более того, продолжая развивать эту тему, Ницше утверждает: «Именно фактов не существует, а только интерпретации. Мы не можем установить никакого факта “в себе”, быть может прямо бессмысленно хотеть чего-либо подобного»; говорит о том, что атом как материальная частица не существует: «Против физического атома. Чтобы понять мир – мы должны быть в состоянии вычислить его: чтобы быть в состоянии вычислить его – мы должны иметь постоянные причины – так как в действительности мы таких постоянных причин не находим, то мы их выдумываем – таковы атомы. Таково происхождение атомистики… Понятие “атома”... есть язык знаков, заимствованный из нашего логико-психического мира» (курсив мой). «Атом, гипотетически построенный ими (физиками – прим. моё), выведен путем умозаключения, силой логики… — он поэтому и сам также является субъективной фикцией.» «Механистический мир мыслится нами так, как единственно его могут себе вообразить наш глаз и наше осязание (как «движущийся») — таким образом, что он поддается вычислению, для чего вымышляются нами причинные единства,— «вещи» (атомы), действие которых остается постоянным (перенесение ложного понятия субъекта на понятие атома)» и т.д. Как обычно, аргументацией и доказательствами своего мнения Ницше себя не утруждает.

Ницше о физических и химических процессах
Рано или поздно, но с существованием физических и химических законов и процессов пришлось смириться, как пришлось смириться и с понятием атома, стоящим во главе угла всех этих процессов, правда, не называя его открыто. Сделал Ницше это весьма неохотно и продолжал к ним относиться с большим недоверием, но и в толкование этих процессов он также внес свою любимую идею борьбы за власть: «Я остерегаюсь говорить о химических “законах” - в этом есть какой-то моральный привкус. Здесь дело идет скорее об абсолютном установлении отношений власти – более сильное становится господином более слабого, поскольку именно это последнее не может отстоять данную степень своей самостоятельности, в этом нет ни сожаления, ни пощады, еще меньше уважения к “законам”!»; «… всякий центр силы – не только человек – конструирует из себя весь остальной мир, т.е. меряет его своей силой, осязает, формирует… каждое специфическое тело стремится к тому, чтобы овладеть всем пространством, возможно шире распространить свою силу (его воля к власти) и оттолкнуть все то, что противится его расширению. Но тело это постоянно наталкивается на такие же стремления других тел и кончает тем, что вступает в соглашение (“соединяется”) с теми, которые достаточно родственны ему – таким образом, они вместе составляют тогда заговор, направленный на завоевание власти. И процесс идет дальше…».
(По-моему, прекрасная метода для объяснения двоечникам протекания химических процессов пошагово. Так, на примере химической формулы воды – Н2О – можно показать весь ход борьбы атомов водорода и кислорода за власть и место в колбе, раскрыть коварные заговоры и соглашения между отщепенцами (собрались тут по трое, понимаешь ли!) и показать к чему все это привело – молекулы воды захватили всю власть в посуде!)

Борьбу за власть Ницше находит даже в причинно-следственных связях, где, по его мнению, причина и следствие – не взаимосвязанные и вытекающие одно из другого события, а неравные по силе, в корне отличные друг от друга элементы, между которыми идет борьба, в ходе чего власть между элементами перераспределяется, и из этой борьбы элементы выходят «с другими объемами власти».
(На улице холодно (причина), поэтому я надел пальто (следствие). Но, следуя логике Ницше, если вторая часть предложения в «борьбе» самостоятельных элементов вдруг «победит», то звучать будет так: «Я надел пальто, поэтому на улице холодно.»?)

Я думаю, примеров достаточно. Справедливости ради надо сказать, что в конце XIX в. под влиянием теорий естественного отбора и борьбы за выживание в природе, сформулированных Ч. Дарвином, возник так называемый социальный дарвинизм – социологическое учение, согласно которому названные закономерности распространяются на отношения в человеческом обществе.
У Ницше же, как я понимаю, произошла перестановка знаков «+» и «-»: он свою теорию борьбы за власть, относящуюся к человеческим социальным отношениям, перенес на природные, физические, химические и другие явления. Как мы уже знаем, в своей социологии Ницше отвергал прогресс человеческого общества: «Прогресс. — Не надо впадать в ошибку! Время бежит вперед, — а нам бы хотелось верить, что и все, что в нем, бежит также вперед, что развитие есть развитие поступательное... Такова видимость…”Человечество” не движется вперед, его и самого-то не существует… Человек не есть шаг вперед по отношению к животному…». Это же суждение он переносит и на природу, на весь органический мир: «Что виды представляют собой прогресс – это самое неразумное утверждение в мире... До сих пор не удостоверено ни одним фактом, что высшие организмы развились из низших… Первое положение: человек как вид не прогрессирует. Правда, достигаются более высокие типы, но они не сохраняются. Уровень вида не подымается. Второе положение: человек как вид не представляет прогресса в сравнении с каким-нибудь иным животным. Весь животный и растительный мир не развивается от низшего к высшему...». И тут же – любимая версия процесса деградации: «Самые богатые и сложные формы – ибо большего не заключают в себе слова “высший тип” – гибнут легче; только самые низшие обладают кажущейся устойчивостью. Первые достигаются редко и с трудом удерживаются на поверхности, последним помогает их компрометирующая плодовитость». Таким образом, Ницше подводит итог своему заочному спору с Дарвином: «… я вижу всегда… обратное тому, что видит в настоящее время Дарвин с его школой… : вымирание счастливых комбинаций, бесполезность типов высшего порядка, неизбежность господства средних, даже ниже средних типов».
Итог мрачен – деградацию мыслитель видит во всем: в человеческом обществе (культуре и социальных отношениях), в науке, в природе, - везде, по его мнению, уничтожаются, погибают «высшие типы» и размножаются и возвышаются «низшие».

В целом, к современной ему науке, допустившей унижение человеческого достоинства, Ницше относится весьма неприязненно. И есть отчего: наука утверждает и доказывает, что человек не является центром Вселенной; он, как и все остальные организмы, был вынужден приспосабливаться к внешним условиям, а не априори властвовать над ними – т.е. человек не стоит над несовершенной природой, а сам является ее частью; утверждается, что в природе идет процесс эволюции, тем самым дается возможность низшим формам преобразовываться в высшие; в конце концов, появляются все новые и новые отрасли наук, непонятные, пугающие – все это для Ницше просто недопустимо. Поэтому будущее ее неутешительно, предрекает мыслитель: «И вот наука, гонимая вперёд своею мощной мечтой, спешит неудержимо к собственным границам — здесь-то и терпит крушение её, скрытый в существе логики, оптимизм. Ибо окружность науки имеет бесконечно много точек, и в то время, когда совершенно ещё нельзя предвидеть, каким путём когда-либо её круг мог бы быть окончательно измерен, благородный и одарённый человек ещё до середины своего существования неизбежно наталкивается на такие пограничные точки окружности и с них вперяет взор в неуяснимое».

Круг познаваемого ограничен, выйти за его пределы невозможно, да и не нужно: «Научный дух могуществен в частностях, но не в целом… в отношении… общих крупных наук, рассматриваемых как целое, легко возникает вопрос - весьма необъективный вопрос: к чему они? какую пользу они приносят?». Бесполезность занятия любой наукой для Ницше очевидна: «Наука совершенствует умение, а не знание. Ценность того, что человек некоторое время строго изучает какую-либо строгую науку, покоится отнюдь не на результатах этого изучения: ибо последние по сравнению с океаном явлений, заслуживающих изучения, составляют бесконечно малую каплю», «…Почти во всех науках основные положения либо найдены в самое последнее время, либо же только отыскиваются; это прельщает совсем иначе, чем когда все существенное уже найдено, и исследователю остается только собирать жалкие осенние остатки урожая…». Впрочем, мыслитель видит и некоторые положительные моменты в этом времяпрепровождении: «…это дает прирост энергии, способности к умозаключениям, силы выдержки; человек научается целесообразно достигать цели. В этом смысле для всяких позднейших занятий весьма ценно быть некоторое время человеком науки», так что ради тренировочного процесса можно на досуге побаловаться научными изысканиями! Но, вообще-то, пользы от ученых никакой, т.к. "ученый — стадное животное в царстве познания. Он занимается исследованиями, потому что ему так велено и потому что он видел, что до него так поступали", — так говорит Ницше!

В свои прогнозы на будущность науки, и без того неутешительные, Ницше вводит и любимую теорию «вечного возвращения», правда, с пугающей концовкой: «Будущность науки… чем меньше удовольствия будет доставлять интерес к истине, тем более он будет падать; иллюзия, заблуждение, фантастика шаг за шагом завоюют свою прежнюю почву, ибо они связаны с удовольствием; ближайшим последствием этого явится крушение наук, обратное погружение в варварство; опять человечество должно будет сызнова начать ткать свою ткань, после того как оно, подобно Пенелопе, ночью распустило ее. Но кто поручится нам, что оно всегда будет находить силы для этого?». (Просто сценарий для голливудского фильма-катастрофы или триллера какого-то.)

И, наконец, современной наукой надо руководить, говорит Ницше: «Строго рассуждая, не существует никакой "беспредпосылочной" науки, самая мысль о таковой представляется немыслимой, паралогичной: нужно всегда заведомо иметь в наличии некую философию, некую "веру", дабы предначертать из нее науке направление, смысл, границу, метод, право на существование…» .
Очень спорное высказывание. Мы можем вспомнить примеры такого руководства наукой – и генетика в СССР в свое время называлась «продажной девкой империализма» и делилась на «советскую» (мичуринскую) и «империалистическую» (вейсманизм-менделизм-морганизм), и кибернетику советские философы называли реакционной лженаукой, препятствуя ее развитию… Но, все же, в те годы в СССР бал правила идеология, вмешиваясь в течение научных процессов и нарушая их поступательное движение, а Ницше-то чего так боится, что призывает к ограничениям и запретам в науке?

Собирая материал по этой теме и анализируя его, я никак не могла отделаться от мысли, что Ницше в своем отношении к науке и ученым напоминает мне очень не умного обывателя. В самом деле, как иначе можно назвать человека, который обвиняет всю науку и ученых в крушении своих иллюзий; который отрицает существование того или иного объекта, аргументируя по образцу: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда»; который, плохо вникая в труды специалистов – профессионалов в своем деле, с упрямством, достойным лучшего применения, пытается навязать свой дилетантский, неаргументированный, бездоказательный взгляд на ту или иную научную проблему, понося на чем свет стоит «оппонентов» (которые об этом человеке и его «теориях» даже и не слыхали). В целом, тема «Наука и Ницше» - это прямо-таки тема бессмертной басни «Слон и Моська».
______________________________________________________________________________
(1)Бенедикт Спиноза (1632-1677) – нидерландский философ. Один из главных представителей философии Нового времени, рационалист.
(2) Чарльз Ро́берт Да́рвин (1809 —1882) — английский натуралист и путешественник, одним из первых осознал и наглядно продемонстрировал, что все виды живых организмов эволюционируют во времени от общих предков.

(Продолжение следует…)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Против СССР воевала вся Европа

Анна ПОЛЯКОВА

22 июня исполнится 70 лет с начала Великой Отечественной войны. Чем дальше в историю уходит этот день, тем больше становятся пробелы в памяти потомков. Все громче раздаются голоса безумцев, которые пытаются убедить весь мир в том, что вклад СССР в победу над фашизмом минимален. Умалчивая о том, что практически вся Европа прилежно вносила свой вклад в укрепление гитлеровской армии, а не в ее разгром.

Страны, оккупированные Гитлером, всегда выставляли себя жертвами. Мол, пришли злые захватчики, что мы могли сделать против них? Бороться было невозможно. Работать заставляли под страхом смерти, морили голодом и истязали. Однако на деле оказывается, что на Западе под немцами все было не так плохо. Это наши войска, отступая, взрывали промышленные предприятия, чтобы не достались врагу. Партизаны и жители занятых фашистами территорий устраивали саботаж и диверсии. В большинстве оккупированных европейских стран рабочие прилежно трудились, получая зарплату и попивая пиво после работы.

Все для фронта, все для победы
В 1938 году соотношение сил в немецкой и чехословацкой армиях было сопоставимо. Причем технически чехи были прекрасно оснащены: они обеспечивали 40 процентов мировой торговли оружием и военной техникой, а их танки были лучшими в Европе. И вот эта страна без единого писка сдается Гитлеру. Помимо трофеев, Германия получает в свое распоряжение хорошо известные заводы: «Шкода», ЧКД, «Польди», «Зброевка». А покладистые чехи начинают прилежно работать на нацистов. Стрелковое оружие, бронетехника, самоходные орудия, самолеты чешского производства составляют как минимум четверть всего вооружения фашистской армии. Плюс автомобили, боеприпасы и детали для ракет «Фау-2».

Жизнь в оккупации на территории СССР… (фото privetsochi.ru)

- Без чешской военной промышленности и чешских танков у нас не было бы четырех танковых дивизий, что сделало бы невозможным нападение на Советский Союз, - признавался подполковник танковых войск вермахта Гельмут Ритген.
Цеха оружейных заводов встали лишь 5 мая 1945 года. И за всю войну ни одной попытки саботажа или вредительства! Наоборот, конструкторы модернизируют оружие и борются с австрийскими коллегами за право разработать и внедрить тягач-вездеход, предназначенный для непроходимых русских лесов и болот. А отчего же не стараться, если хозяин доволен, а тем, кто хорошо работает, продукты выдает по повышенным нормам.
- Чехи передали в наше распоряжение всю необходимую информацию о своих танках, - с благодарностью вспоминал немецкий инженер-подполковник Икен. - Чешские офицеры были уверены, что их машины полностью соответствуют потребностям вермахта. И нам ни разу не пришлось столкнуться с акциями саботажа или какого-либо сопротивления.

…и во Франции разительно отличалась (на фото афиша выставки фотографий «Парижане в оккупации»)

На германской войне только пушки в цене
Оснащенная французскими огнеметными танками рота фашистов особо отличилась при взятии Севастополя. Бронетехника, гаубицы, минометы, противотанковые пушки, боеприпасы регулярно поступали вермахту с заводов Франции. Здесь была произведена самая большая гаубица: снаряды весом 1654 кг, выпущенные из нее, крошили кварталы Ленинграда. Около 10 000 танков, самоходок и базовых машин для их создания поставили Гитлеру Франция и Чехия. Союзники Третьего рейха - Италия и Венгрия дали вдвое меньше.
- Промышленность и экономика продолжали ритмично работать, на предприятиях «Рено» с конвейера бесперебойно сходили грузовики для вермахта, - отчитывался Отто Райле, помощник главы германской военной разведки. - Французы без всякого принуждения производили в больших объемах и без рекламаций продукцию для нашей военной промышленности.

Собранные в Чехии и Франции «рамы» зависали над нашими позициями, указывая вражеским артиллеристам, куда лучше целиться. Сбить их было очень непросто

Французские авиадвигатели стояли на немецком противотанковом штурмовике «Хеншель-129» и на транспортном самолете «Мессершмитт-323», поднимавшем в небо в семь раз больше груза, чем любые другие, он даже броневики перевозил. 750 из 894 двухкорпусных артиллерийских корректировщиков «Фокке-Вульф-189» - знаменитых «рам», доставивших немало хлопот нашим войскам, - сошли с конвейеров заводов в Бордо и Праге. Заводы «Пежо» и «Ситроен» также работали на гитлеровскую армию: тогда французский автопром был мощнее немецкого. Его продукция составляла пятую часть автопарка гитлеровской армии.
Да, в стране было движение Сопротивления. Однако героизм подпольщиков несколько теряется на фоне размаха, с которым Франция оказывала помощь оккупантам. Мы многое слышали о 72 героях-летчиках из авиационного полка «Нормандия - Неман». И почти ничего о 200 000 французов-добровольцев, воевавших на стороне Гитлера.

Почти 20 000 добровольцев из Испании, формально соблюдавшей нейтралитет, воевали на стороне ГИТЛЕРА. Специально для них была изготовлена медаль, которую ветераны продолжали носить после войны

Помогли, чем могли
10 000 единиц бронетехники, 9000 самолетов, 17 000 авиадвигателей, 12 000 артиллерийских установок, 350 000 грузовиков получил фюрер от маленькой Австрии. В силу своих промышленных мощностей исправно поставляли продукцию заводы Польши, Голландии, Дании, Норвегии. Стратегическое сырье, вооружение, материалы, техника - объединенная Европа обеспечивала нацистов всем необходимым. В том числе человеческими ресурсами: около 2 000 000 человек пошли добровольцами в гитлеровскую армию. Причем часто такие вояки отличались большей жестокостью, чем немцы.
- Есть на моей памяти несколько вылетов, когда бомбить летали в тыл, - вспоминал Борис Рапопорт, в годы войны бывший штурманом ночного бомбардировщика «По-2». - Летом 1944 года боевики польской Армии Крайовой вырезали в городе Минске-Мазовецком наш госпиталь, убив 200 раненых и весь персонал. После нападения поляки укрылись в лесу. Вот нас и привлекли - бомбить этот злополучный лес.
Всего, по оценкам специалистов, против СССР воевали 350 000 000 человек. И неважно, сражались они с оружием в руках или усердно трудились в шахтах и на заводах.

В 1945-м вряд ли кто осмелился бы приуменьшить роль нашей армии в победе над нацизмом

Кому война, а кому мать родна
В банках нейтральной Швейцарии хранились финансы нацистского правительства, а также золотые слитки - 75 процентов захваченного золота. В том числе переплавленного из выдранных у жертв концлагерей зубов и снятых с них украшений. Получали прибыль и швейцарские страховые компании: до 1944 года они выписали в Германии 206 000 страховых полисов. Бизнес тоже не отставал: высокоточные приборы, телефоны, рации, часы поставлялись фашистам исправно. А газ для использования в концлагерях шел из лабораторий химической компании «Ciba» (в 1996 году вошла в состав известного фармацевтического гиганта «Novartis»). Те пленники, которые не угодили в газовые камеры, могли попасть на швейцарские заводы. Одна из компаний, которая использовала рабский труд, - хорошо известная нам теперь «Нестле».
Впрочем, были в Швейцарии и благородные люди. Например врачи Красного Креста, добровольно отправлявшиеся на поля сражений. Вот только помогали они раненым одной стороны - не нашей. И хотя страна приняла к себе 60 000 гражданских лиц, бежавших из Германии и Австрии, 20 000 евреев были выданы нацистам и впоследствии уничтожены в концлагерях.
И уж совсем ошеломляющим выглядит суд над подпольщиками из Женевы, которые сотрудничали с участниками французского Сопротивления. Срок, пусть и условный, они получили за «нарушение нейтралитета»! Однако к соседу одного из героев, который доносил на них нацистам, никаких претензий не было.
Швеция, также объявившая нейтралитет во Второй мировой войне, снабжала Германию железной рудой и сталью: треть немецких боеприпасов и вооружения была изготовлена из шведского сырья. В период 1941 - 1943 гг. она предоставляла свою территорию для транзита немецко-фашистских войск, вооружения и грузов. А шведский король Густав V в личном письме благодарил Гитлера в октябре 1941 года за разгром большевизма.

Только факт
* Треть японских школьников уверены, что атомную бомбу на Хиросиму и Нагасаки сбросил Советский Союз.

Французский поцелуй
Пока русские женщины пахали землю, впрягаясь вместо скотины, парижанки ублажали фашистов

Оккупация не стала для жителей Парижа временем тягот и лишений. Судя по фотографиям тех лет, они чувствовали себя вполне комфортно. Светская жизнь в столице Франции продолжала бурлить. Несмотря на нацистские флаги, развешанные на госучреждениях, и толпы людей, вынужденных носить на одежде желтые звезды.

Французский исследователь Патрик Буассо в книге «1940 - 1945. Эротические годы» описывает «горизонтальное сотрудничество» парижанок с немцами. Гитлеровская армия, заняв город, реквизировала все бордели для собственных нужд. Но удивительно не это, а то, что французские женщины выстраивались в очередь, чтобы обслужить захватчиков. Стремясь угодить клиентам, они учили немецкий язык и красили волосы в черный цвет, чтобы получился возбуждающий контраст с блондинами-арийцами. Создавали домашний уют оторванным от родного очага военным. В благодарность командование разрешило сотрудникам и посетителям борделей не соблюдать комендантский час.

С приходом немцев количество «сотрудниц» борделей увеличилось в шесть раз

Плата за посещение элитных публичных домов, куда захаживал, к примеру, Герман Геринг, была сопоставима с еженедельным окладом высокопоставленного чиновника. Где-то там были блокадный Ленинград, концлагеря с газовыми камерами, боль, голод, смерть. А здесь любвеобильные француженки подавали нацистскому руководству шампанское в старинных бокалах, свежайшие пирожные на серебряных подносах, услаждали слух классическими музыкальными произведениями. И со слезами провожали своих клиентов на Восточный фронт.
- Это были лучшие годы моей жизни, - вспоминала управляющая одним из элитных борделей мадам Фабьенн Жаме времена, когда полмира утопало в крови. - Я никогда не проводила время так весело и беспечно. Ночи во времена оккупации были фантастическими!
www.eg.ru/daily/politics/26153/

@темы: история, другой взгляд на

---

Зачем телеканалы умаляют нашу Победу

Анатолий ВАССЕРМАН

В годовщину нападения фашистов на СССР наше ТВ развернуло компанию по очернению сталинской России

В канун годовщины нападения фашистской Германии на СССР почти все телеканалы поливали грязью нашу страну, пытаясь поставить сталинскую Россию на одну доску с агрессором - гитлеровской Германией. Телеканал НТВ, например, это делал устами ПИВОВАРОВА – и тоже без доказательств. Зачем это делается?
Комментирует ситуацию наш политический консультант Анатолий ВАССЕРМАН.

Знаменитый вождь российского имперского парламентаризма Милюков во время Первой мировой войны при каждом удобном случае с думской трибуны задавал свой знаменитый вопрос: «Что это – глупость или измена?» Сейчас дружный хор российских телеканалов, несмотря на свои разногласия по иной тематике, нам доказывает, будто войну мы вели безобразно и только каким-то чудом оказались в числе победителей. И это точно не глупость, а вполне осознанный расчет. Связан он с тем, что все постсоветское, в том числе российское, общество расколото, и единственное, что нас объединяет - это память о великой Победе, одержанной нашими предками. Но эту Победу мы одержали под руководством коммунистической партии и будучи воодушевлены определенной идеей.
И эту партию, и эту идею нынче велено считать преступными. Поэтому самые массовые средства самой массовой дезинформации просто обязаны доказывать, что эти партия и идея совершили страшный переворот и все мыслимые и немыслимые преступления против нашего народа. Нас якобы даже пытались заставить проиграть Великую Отечественную войну. А кое кто утверждает, мол эту войну вообще не следовало выигрывать: тогда бы, дескать, мы все цивилизованно попивали баварское пиво. Однако все пиво бы точно не пили, ибо такая перспектива светила очень немногим. Враг, который шел на нас, официально ставил целью истребить большую часть нашего народа, а выживших использовать как рабов или бесправную прислугу. В России «гордые мира сего» тоже относятся к нам в лучшем случае как к прислуге. Вспомним хотя бы фразу одного из наших строительных магнатов: «У кого нет миллиарда, может идти в ж…у!»
Сейчас их собственная прислуга, в том числе пишущая и снимающая, должна внушить жителям постсоветского пространства, что такое отношение к нашему народу, особенно к русскому, было правильным. И победа над фашизмом хуже порабощения и обошлась дороже.
Мы можем быть совершенно уверены, что всякий, кто пытается объявить нас воевавшими не за то, за что следовало, или не так, как надо, служит цели, поставленной еще в 1924 году Адольфом Алоизовичем Хитлером в книге «Моя борьба». И относиться к таким людям нужно точно так же, как наши предки 70 лет назад отнеслись к предыдущему воинству Хитлера.
Сегодня даже французы кичатся своей победой во Второй мировой войне. Хотя есть известный исторический факт. Когда верховный главнокомандующий оставшихся германских вооруженных сил Вильгельм фон Кейтель был введен в комнату, где ему надо было подписать капитуляцию, и увидел там французского генерала де Латтра де Тассиньи, он изумленно спросил: «А что, Франции мы тоже проиграли?»
Французская армия, оснащенная на момент нападения Германии куда лучше нашей, почти сразу развалилась. И поводов для гордости у нее не появилось до самого окончания Второй мировой войны. К числу стран-победителей ее приписали чисто по политическим соображениям. Ибо в той войне на стороне Германии воевало значительно больше французов, чем их было во всем движении сопротивления, считая подпольщиков внутри самой Франции и бойцов таких воинских подразделений как «Нормандия Неман», о которой в России знает каждый школьник. Канада тоже празднует День Победы в память о своих павших, постоянно напоминая молодежи, в каком бою погибли 69 человек, в каком более тысячи, а в общей сложности 600 тысяч канадцев, и очень гордится своей причастностью к победе во Второй мировой войне. Но много ли знают западные школьники о жертвах и роли русских в победе над фашизмом – вопрос риторический.
Поэтому, повторюсь, попытки поставить СССР на одну доску с фашистской Германией – это не личная глупость чьей-то прислуги.
www.eg.ru/daily/politics/26219/

По-моему, прав абсолютно!

@темы: история, другой взгляд на

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (X).

Ницше о войне
О войне в своих произведениях Ницше писал не просто много, а очень много. Его последователи говорят, что в период кратковременного пребывания на франко-прусской войне Ницше был удручен этим страшным зрелищем, что «усеянные трупами поля сражений и опустошенная войной местность произвели на чувствительную эстетическую натуру Ницше неизгладимое впечатление. Он увидел не героический пафос и сияние побед, а кровь, грязь, хрупкость человеческого существа, ставшего легкой добычей бога войны Ареса». По идее, если бы это было действительно так, Ницше должен был бы возненавидеть войну, стать борцом против всяческих войн или пацифистом. Однако, читая его произведения, всюду наталкиваешься на прославление войны, на страстные призывы к ней. За неделю пребывания на фронте Ницше проникся чувством приобщения к творению истории, испытал незабываемый патриотический подъем, и, как мне кажется, эти ощущения тесно переплелись и с благоговением перед сильными личностями, и с желанием самому влиять на ход истории и вести за собою массы; вкупе все это и дало мыслителю уверенность в необходимости войн для сильного государства.

Послушаем самого Ницше:
1866 год. Победа Пруссии в австро-прусской войне.
«Мы достигли успеха, он в наших руках, но до тех пор, пока Париж останется центром Европы, все будет по-старому. Надо употребить все силы для того, чтобы разрушить это равновесие, во всяком случае, попытаться сделать это. Если это нам не удастся, то мы все же можем надеяться, что ни один из нас не уцелеет на поле битвы, сраженный французской пулей».
«Бывают минуты, когда я делаю усилие над собой для того, чтобы не подчинить своих мнений своим кратковременным увлечениям, своим естественным симпатиям к Пруссии. Я вижу, как государство и его глава ведут грандиозную созидательную работу, как творится история. Здесь, конечно, не место для морали, но для того, кто только наблюдает, - это достаточно прекрасное и величественное зрелище!».
1871 год. «Греческое государство. Предисловие к ненаписанной книге».
«Греки проговорились… в своем правовом инстинкте, который и в здравой полноте цивилизации и гуманности не переставал возвещать из медных уст следующие слова: "Победителю принадлежит побежденный с женой, детьми, всем имуществом. Сила дает первое право, и нет права, которое в своей основе не являлось бы присвоением, узурпацией, насилием". Здесь мы опять видим, с какой настойчивостью природа, чтобы создать общество, кует суровое орудие государства - именно того победителя с железной рукой…».
1878 год. «Человеческое, слишком человеческое».
«Война необходима… Доселе же нам неведомы иные средства, которые могли бы так же сильно и верно, как всякая великая война, внушать слабеющим народам такую грубую походную энергию, такую глубокую безличную ненависть, такое хладнокровие убийцы со спокойной совестью, такой общий организованный пыл в уничтожении врага, такое гордое равнодушие к великим потерям, к своей собственной жизни и к жизни близких, такой глухой, подобный землетрясению, трепет души;… Придется, вероятно, изобрести еще немало подобных суррогатов войны, но именно из них будет все более уясняться, что такое высокоразвитое и потому неизбежно вялое человечество, как современное европейское человечество, нуждается не только вообще в войне, но даже в величайшей и ужаснейшей войне - т. е. во временном возврате к варварству, - чтобы не потерять из-за средств к культуре самой своей культуры и жизни».
1886-1888гг. «Воля к власти».
«Наиболее удачные… лекарства современности:
общая воинская повинность с настоящими войнами, при которых не до шутки;…
воинская суровость в требовании и исполнении своих «обязанностей» (более не хвалят).
Меня радует военное развитие Европы,.. Личная мужественная деятельность, крепость тела вновь приобретают ценность, оценки становятся более физическими,.. Прекрасные мужи становятся вновь возможными. Бледное ханжество … отжило свой век. В каждом из нас сказано варвару «да», также и дикому зверю».

И еще:
«Поддержка военного государства – это последнее средство, которое нам осталось или для поддержания великих традиций, или для создания высшего типа человека, сильного типа»;
«В момент всеобщего возбуждения войною человеческий ум ясно понимает, что государство создано не для того, чтобы оберегать эгоистичных людей от демона войны, а совсем наоборот: любовь к родине и преданность королю помогает войне вызывать в людях нравственный подъем, служащий знаменем гораздо более высокой судьбы. Поэтому никто не осудит меня за то, что я пою здесь пеан войне...
<…> Итак, мы можем сказать: война необходима для государства так же, как раб для общества».
И далее, и далее, и далее… Цитировать можно бесконечно.

Все логично: сильные личности (как мы уже увидели, к ним относятся и преступники), пользуясь «правом сильного», ни перед чем не останавливающиеся в достижении своей цели, стоящие по ту сторону добра и зла, презирающие и не признающие общепринятой общественной морали, образовывают государство, исповедующее те же ценности и живущее по тем же законам. А это значит – государство столь же воинственно и безнравственно, что и его основатели; главный его принцип – завоевание, подчинение, уничтожение более слабых народов. «Свобода означает, что мужские, боевые и победные инстинкты господствуют над другими инстинктами, например над инстинктами “счастья”… Свободный человек — воин. — Чем измеряется свобода, как у индивидов, так и у народов? Сопротивлением, которое должно быть побеждено, трудом, который расходуешь, чтобы оставаться наверху… Народы, имевшие какую-либо ценность, ставшие ценными, никогда не делались таковыми под влиянием либеральных учреждений: великая опасность делала из них нечто заслуживающее уважения, опасность,.. которая принуждает нас быть сильными... Первый принцип: надо иметь необходимость быть сильным — иначе им не будешь никогда… аристократические государства, подобные Риму и Венеции, понимали свободу как раз в том смысле, в каком я понимаю это слово: как нечто такое, что имеешь и не имеешь, чего хочешь, что завоёвываешь...» (курсив мой).

Прославляя, воспевая и призывая войну, Ницше очень трепетно и бережно относится к «высшим людям», считая, что пушечным мясом должны быть менее ценные слои общества, но не его «элита»: «Величайшая невыгода столь прославляемых ныне всенародных армий состоит в расточении людей высшей цивилизации; ведь они вообще существуют лишь в силу стечения самых благоприятных условий, - как же бережливо и осторожно следовало бы обходиться с ними,.. в жертву приносятся относительно чаще всего люди высшего развития,.. в борьбе они всегда стоят впереди, в качестве отдающих приказания, и, кроме того, благодаря своему высшему честолюбию, более всего подвергают себя опасностям» (курсив мой). Элиту, конечно же, надо беречь, ну а «посредственности» чего жалеть-то?

Итак, по Ницше война не просто нужна, она необходима. Для чего? Ну, во-первых, чтобы держать государство в тонусе, не давать его гражданам расслабляться и изнеживаться: война «варваризует людей и тем делает их более естественными»; и, во-вторых, она, оказывается, благотворно сказывается на развитии культуры: «для культуры она есть пора зимней спячки, человек выходит из нее более сильным для добра и зла». Ну а отрицательное ее действие только в одном – «она делает победителя глупым, побежденного - злобным». Но это такие мелочи, не правда ли?!

***

Почему же Ницше так благоговеет перед войнами, в чем источник его неутолимой жажды насилия? И опять обратимся к истории.

Не секрет, что гением Наполеона восхищались коронованные особы и политики, высший свет европейских государств, литераторы, художники, музыканты, и т.д. Ницше, как нам известно, также не остался к нему равнодушен.
В результате наполеоновских войн полностью изменилась политическая карта Европы. Так, в результате поражения в войне 1799—1801 гг. Австрия признала аннексию Францией германских земель на левом берегу Рейна. В 1805 Австрия потерпела разгром в знаменитом Аустерлицком сражении, после чего Священная Римская империя формально прекратила свое существование – 6 августа 1806 года австрийский император Франц II сложил с себя титул императора Священной Римской империи. За месяц до этого события германские княжества под фактическим правлением Наполеона были объединены в Рейнский союз.

После разгрома Наполеона в 1814г. Рейнский союз был распущен, вместо него образовалась конфедерация из 38 немецких государств – Германский союз, куда вошла немецкая часть Австрии и Пруссия, увеличившая свою территорию почти вдвое за счет анклава на Рейне, северной части королевства Саксония и польских земель. Членами Германского союза наряду с германскими и австрийскими монархами были английские и голландские короли в качестве владетелей (соответственно) Ганновера и Люксембурга, а также датский король в качестве владетеля Гольштейна и Лауэнбурга. Союзное собрание (сейм), состоявшее из представителей отдельных государств, заседало во Франкфурте-на-Майне под председательством австрийского делегата. Союзное собрание не имело своей армии, средств и т. д., а его решения практически не были обязательны для его членов. Таким образом, создание Германского союза не ликвидировало раздробленности Германии. Германский союз использовался австрийской монархией, игравшей в нём руководящую роль, в борьбе с Пруссией за гегемонию в Германии.
Многонациональная Австрийская империя с ее 27-миллионным населением в этом союзе преобладала, но у Пруссии были большие качественные преимущества: она была более однородной по составу – ее 11-млн. население состояло в основном из немцев, а земли на Рейне обладали хорошим промышленным потенциалом. Так что именно Пруссия становилась ядром интеграционных процессов в Германии.

В 1848г. во Франции, Италии, Германии и Австрии почти одновременно вспыхнули буржуазно-демократические революции, которые впервые в истории выдвинули вперёд пролетариат с его собственными целями и задачами. В ходе этих революций рабочие не раз выходили на улицы больших европейских городов с красными знамёнами, во Франции они впервые покусились на извечный иерархический порядок и классовое господство буржуазии, требуя предоставления народу широких гражданских прав и политических свобод.

В Германии, в ее столице подобные выступления сопровождались уличными боями; к списку требований добавлялся пункт о единстве Германии. Население требовало свободу печати, собраний и национальный Германский парламент. Во время революции представителями либеральной буржуазии был создан первый общегерманский парламент — Франкфуртское национальное собрание, была отменена цензура.
28 марта 1849 года Франкфуртский парламент принял имперскую конституцию, по которой прусский король Фридрих Вильгельм IV должен был стать конституционным монархом Германской империи. Конституцию признали 29 германских государств, но не крупнейшие члены Германского союза (Пруссия, Австрия, Бавария, Ганновер, Саксония). Впоследствии неуспех революции уничтожил всякое практическое значение Франкфуртского парламента и его дела.

Фридрих Вильгельм IV отказался от предложенного ему титула кайзера и от объединения Германии революционным путём «снизу», он желал совершить это «сверху», используя влияние, приобретённое при подавлении революции. В мае 1849 он созвал конференцию, на которой Саксония и Ганновер вступили в федерацию Прусский союз, где Пруссии отдавались внешняя политика и военные дела. Под влиянием настроений в обществе к Прусскому союзу примкнули 29 германских государств, кроме Австрии, Баварии, Вюртемберга и ещё нескольких княжеств.

Таким образом, попытка объединения Германии 1849 года закончилась неудачей из-за соперничества Пруссии с Австрией и сепаратистского настроя удельных германских правителей.

23 сентября 1862 г. министром-председателем правительства Пруссии был назначен Отто фон Бисмарк, крайний консерватор, противник революций и демократических преобразований, негативно относящийся к германскому объединению «снизу» и Франкфуртскому парламенту. Бисмарк формирует свой кабинет из таких же, как и он сам, консервативных министров.
Из программного выступления в прусском парламенте премьер-министра Бисмарка от 30 сентября 1862 года:
«Границы Пруссии в соответствии с Венскими соглашениями не благоприятствуют нормальной жизни государства; не речами и высочайшими постановлениями решаются важные вопросы современности — это была крупная ошибка 1848 и 1849 годов, — а железом и кровью». В этой же речи он заявил, что принцип голосования путём принятия решения большинством голосов также неверен. Позже Бисмарк ограничил деятельность прессы и предпринял серьезные меры для подавления оппозиции.
Бисмарк стал ярым приверженцем Германского союза и противником австрийского доминирования.

Дальнейшая политика Бисмарка привела к трем войнам: войне с Данией в 1864 году, с Австрией в 1866 году; и с Францией (франко-прусская война 1870-1871 годов).
Одним из важнейших следствий австро-прусской войны было образование Северо-Германского союза, в который наряду с Пруссией входило еще около 30 государств. Все они, согласно конституции, принятой в 1867 году, образовали единую территорию с общими для всех законами и учреждениями. Внешняя и военная политика союза была фактически передана в руки прусского короля, который объявлялся его президентом. С южно-германскими государствами вскоре был заключен таможенный и военный договор. Эти шаги ясно показывали, что Германия быстро идет к своему объединению под главенством Пруссии.

В ходе подготовки к войне с Францией Бисмарк внес в парламент законопроект, освобождающий его от ответственности за неконституционные действия, который был утвержден либералами. При проведении своей политической линии, направленной на эту войну, Бисмарк не гнушался провокациями, ложью и откровенными подлогами (так называемая «эмсская депеша», вызвавшая дипломатический конфликт между Пруссией и Францией). Еще современники Бисмарка заподозрили его в фальсификации «эмсской депеши». Первыми об этом стали говорить немецкие социал-демократы Либкнехт и Бебель. Либкнехт в 1891 году даже опубликовал брошюру «Эмсская депеша, или Как делаются войны».
Деятельность Бисмарка увенчалась успехом – война с Францией началась с нападения последней на Северо-Германский союз, и когда прусские генералы начали одерживать над французами победу за победой, ни одна крупная европейская держава не вступилась за Францию. Ровно через месяц после начала боевых действий значительная часть французской армии была окружена немецкими войсками под Седаном и капитулировала. Сам Наполеон III сдался в плен Вильгельму I.
Франция была разгромлена и унижена: по Парижскому договору приграничные области Эльзас и Лотарингия (в этих областях было сосредоточенно 20 % всех горно-металлургических запасов Франции) отошли к Германии, кроме этого на Францию было наложено 5 миллиардов франков контрибуции.

В ноябре 1870 года южно-германские государства вступили в преобразованный из Северного в Единый Германский союз. В 1871 году Вильгельм I назначил Бисмарка канцлером Германской империи, которая была провозглашена 18 января того же года в зеркальном зале Версаля.

Таким образом, объединение немецких земель действительно осуществилось «сверху», т. е. правящим классом, а не революцией. В результате чего Германская империя (Deutsches Reich) объединила политически все государства с немецким населением за исключением Австрии и Люксембурга. Эти 25 государств с 36 млн. немцев обладали различными правами и неодинаковым влиянием внутри империи. Франкфуртский мир с Францией (10 мая 1871) прибавил 26-й субъект в империю: Эльзас-Лотарингию (1,5 млн. жителей), непосредственно подчиненную имперскому правительству.
Так на континенте появилась новая мощная держава — Германская империя, территория которой составляла 540 857 км², население 41 058 000 человек, а армия достигала почти 1 млн. солдат.

Пруссия стала играть главную роль во всех общегерманских делах. «Железный канцлер», представлявший интересы меньшинства и абсолютной власти, управлял Германской империей в 1871-1890 годах, опираясь на согласие рейхстага, где с 1866 года по 1878 год его поддерживала партия национал - либералов. Бисмарк провел реформы германского права, системы управления и финансов, с помощью программы «культуркампф» (Kulturkampf, борьба за культуру) боролся с засильем католичества, проводил гонения на социалистов; выстраивал внешнюю политику, в результате которой Германская империя стала одним из лидеров международной политики; при Бисмарке Германия начала превращаться в колониальную империю.

***

Не удивительно, что Бисмарк – личность, равная по своему историческому значению Наполеону и, кроме того, современник Ницше – стал кумиром мыслителя. «Железный канцлер» уверенно вел Германию в бой и твердо руководил ею в мирное время. Как можно было не восхищаться великим канцлером, сильной личностью, тем более что все войны под его руководством выигрывались, революции подавлялись, а социальные конфликты путем некоторых уступок рабочим на какое-то время сглаживались. К тому же общеизвестно, что победные фанфары на чужой территории в результате небольшой войны – это лучший стимул для роста патриотизма у победителей, появления возможности смотреть на неудачливого противника сверху вниз, в конце концов, для повышения самооценки. Судя по всему, Ницше после этих трех прусских войн стал все войны воспринимать как победоносный блицкриг с последующими аннексиями и контрибуциями, именно отсюда и идет его упоение военными кампаниями («Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали» Грибоедов А.С. «Горе от ума»). Интересно, а как бы он к ним относился, если бы Германия терпела поражения, или разрушительные войны шли на ее территории, что тогда он говорил бы о войне и ее зачинщиках?..

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (IX).

Ницше о сильных личностях
Мечтая об установлении аристократического государства, прославляя «старые, добрые времена», а по сути, воспевая феодальные и полуфеодальные отношения, Ницше, аристократ, вольнодумец и ниспровергатель устоев, мечтал о… сильной руке. Сильные личности, типа Цезаря, Наполеона и им подобных, и были для него гениями: «…Наполеон был человеком иного закала, наследником более сильной, более долгой, более древней цивилизации, чем та, которая разлетелась вдребезги во Франции, …он стал здесь властелином, он один был здесь властелином. Великие люди необходимы, время же их появления случайно…». Разумеется, сильная личность властвует над посредственностями, стадными животными, которым сама судьба уготовила подчинение: «…Кто сохранил и воспитал в себе крепкую волю вместе с широким умом, имеет более благоприятные шансы, чем когда-либо. Ибо способность человека быть дрессируемым стала весьма велика в этой сократической Европе; люди, легко обучающиеся, легко поддающиеся, представляют правило; стадное животное, даже весьма интеллигентное, подготовлено. Кто может повелевать, находит таких, которые должны подчиняться: я имею в виду, например, Наполеона и Бисмарка. Конкуренция с сильными и неинтеллигентными волями, которая служит главнейшим препятствием, незначительна».

Скорее всего, Ницше также приписывал себя к сильным личностям, считал себя властителем душ – ведь его произведения, как мы помним, стали известны в различных европейских странах еще при его жизни накануне болезни, их читали и обсуждали в интеллигентских кругах; и только на родине, в Германии, он не видел должного почитания, что выводило мыслителя из себя. Вот характерное его признание: «Проблемы, перед которыми я стоял, представлялись мне проблемами столь коренной важности, что мне почти каждый год по нескольку раз представлялось, что мыслящие люди, которых я знакомил с этими проблемами, должны были бы из-за них отложить в сторону свою собственную работу и всецело посвятить себя моим задачам».
Приблизиться к великим и сильным хоть на йоту, хотя бы символически, подышать с ними одним воздухом – мечта непризнанного философа. Известно, что готовясь к написанию книги «Воля к власти», Ницше хотел переехать на Корсику, в город Корте: «Там был зачат Наполеон, - писал он, - и разве это место не предназначено для того, чтобы в нем предпринять переоценку всех ценностей? И для меня тоже настало время зарождения новых мыслей».

Во времена дружбы с Вагнером Ницше довелось прочитать трактат композитора-философа «О государстве и религии», который тот написал для баварского короля. В этой рукописи Вагнер предлагал свои идеи по развитию государства и религии. Ницше был в восторге: «Никто никогда еще не говорил со своим королем таким достойным философа языком. Я был крайне взволнован и потрясен подобным идеализмом, в котором я все время чувствую духовное влияние Шопенгауэра. Лучше всякого другого смертного король должен понимать всю трагедию жизни». Скорее всего, его потряс сам факт – диалог философа с королем, философские наставления коронованной особе (прямо как в любимые античные времена, например, влияние Платона на тиранов Сиракуз). Не подобного ли влияния на власть имущих желал сам Ницше?

Но, увы, и этим мечтам не суждено было сбыться. Напрасно он посылал свои книги и письма германскому императору и Бисмарку, император Вильгельм молчал, Бисмарк ответил лишь вежливым, ничего не значащим письмом – попытки Ницше повлиять на «большую» политику, изменить своим словом судьбы Германии и Европы, стоящих, по его мнению, на краю пропасти, терпели крах.

Начало конца было положено в 1888 году. Тогда Ницше было задумано одновременное издание «Антихриста» на семи европейских языках тиражом в семь миллионов экземпляров (по миллиону на каждом языке), в письме к Гасту по этому поводу он интересуется: «В курсе ли Вы уже, что для моего интернационального движения я нуждаюсь во всём еврейском крупном капитале?». Надо ли говорить, что и эта затея не осуществилась?
В письме к Стриндбергу Ницше писал: "Я достаточно силен для того, чтобы расколоть историю человечества на два куска".
В конце этого же года у Ницше появляются первые явные признаки душевного расстройства: он мнит себя монархом Турина, располагающим французским троном, решает вопросы Эльзас-Лотарингии, обращается к европейским государствам с предложениями уничтожить дом Гогенцоллернов (германская династия королей Пруссии, в период с 1871 по 1918 годы прусские короли из династии Гогенцоллернов были одновременно и кайзерами Германии). Дальше – больше: он сочиняет проект объединения всех европейских стран в единую антигерманскую лигу, клеймит позором вступление Италии в союз с Германией и Австро-Венгрией в 1882 г. и в письме итальянскому королю требует его немедленного разрыва, ругает Бисмарка, провозглашает себя роком: «В ранге того, кем я должен быть, - не человеком, а роком, я хочу покончить с этими преступными кретинами, которые больше столетия провозглашали большие слова, великие слова», объявляет войны, готовит созыв конгресса европейских держав, чтобы объединить их против ненавистной Пруссии и Германии и правит миром: «Мир преображен. Бог вновь на Земле. Вы не видите, как радуются небеса? Я вступил во владение моей империей, я брошу папу римского в тюрьму и прикажу расстрелять Вильгельма, Бисмарка и Штёккера».
Все, что не дано было ему воплотить в реальной жизни, он свершил в своем больном воображении.

Развивая свою мысль о сильной личности, о том, что она стоит над моралью, и ей все позволено, Ницше приходит к осознанию того, что преступник, нарушающий законы общества – это тоже сильная личность, не оцененная и третируемая этим обществом: «Тип преступника — это тип сильного человека при неблагоприятных условиях, это сильный человек, сделанный больным. Ему недостаёт зарослей, известной более свободной и более опасной природы и формы бытия, в которой всё, являющееся оружием и защитой в инстинкте сильного человека, является правом. Его добродетели изгнаны обществом; его живейшие инстинкты, которые он принёс с собою, срастаются тотчас же с угнетающими аффектами, с подозрением, страхом, бесчестьем. Но это уже почти рецепт для физиологического вырождения» (курсив мой). Прямо-таки подростковое любование преступником – «сильной» личностью, изгоем общества и его романтизация.

На основании поздних произведений Ницше современные его толкователи и последователи делают предположения относительно политических устремлений и притязаний мыслителя. Так, Евгений Световидов, пресс-секретарь московской ячейки международного ницшеанского движения «A.R.E.S.», в своей статье «Социально-политическая сущность ницшеанской философии» утверждает, что «политические устремления философа можно с большой долей уверенности оформить в качестве следующих пунктов:

1.При помощи издания своих последних произведений (в частности «Антихристианина») миллионными тиражами на всех европейских языках добиться широкой пропаганды своих идей в Европе (что для эпохи конца 19-го начала 20-го века означало ввержение Европы и всего «христианского мира» в состояние близкое к «моральной катастрофе»).

2.Используя уже имеющуюся в определённых кругах прижизненную популярность, опираясь на сторонников из числа почитателей своего творчества (кружки которых образовались практически в каждом городе Европы) создать новое политическое движение и дестабилизировать обстановку на европейском континенте.

3.При поддержке ряда европейских государств сформировать «анти-немецкую лигу» с целью свержения правительства кайзеровской Германии.

4.На анти-шовинистической антисоциалистической платформе объединив в одну политическую силу прусское офицерское сословие и еврейский банковский капитал совершить государственный переворот и захватить власть в Европе.

5.Объединить Европу в политическое целое – единую Европейскую Империю (завершив тем самым миссию, начатую Наполеоном 1-м).

6.Установить иерархический режим, базирующийся на неоаристократических виталистических принципах.

7.Распустить парламенты, упразднить всеобщее избирательное право, запретить радикальные политические издания и партии, депортировать лиц пропагандирующих националистические и коммунистические взгляды, уничтожив, таким образом, предпосылки к тоталитарной демократической диктатуре и развитию эгалитарно-нигилистических тенденций в обществе.

8.Посредством системы воспитания ориентированной на адекватное восприятие личности и воспроизводство аристократического строя способствовать взращиванию и возвышению психологического архетипа ницшеанского сверхчеловека».

Что ж, все эти идеи, разбросанные по нескольким произведениям, действительно можно собрать по крупицам в единый план переформирования мирового сообщества, правда, четкого программного документа Ницше так и не создал – за него это сделал наш современник – автор цитируемой статьи. Он же добавляет: «Тем, кто склонен скептически отнестись к политическому плану Ницше следует напомнить, что Владимир Ленин, Лев Троцкий, Бенито Муссолини и ряд других политических деятелей ещё за несколько лет до захвата власти также были всего лишь скромными публицистами известными скорее в узких кругах».

Я бы сделала некоторые оговорки: во-первых, сравнение с названными политическими деятелями некорректно, т.к. тот же Ленин имел помимо поставленной цели четкую программу действий и работал по претворению в жизнь своих намеченных планов: подбирал единомышленников и соратников, создавал политическую организацию, газету, увлекал своими идеями пролетарские массы, вел политическую и информационную борьбу с тогдашним государственным строем, т.е. предпринимал действительно активные действия. Ничего этого Ницше не делал, он просто писал книги, которые мало кто читал. Второе, хоть Ленина Г. Уэллс и назвал «кремлевским мечтателем», но тот воплотил в жизнь все свои мечты, значит, они, в действительности, оказались реально выполнимы, чего не скажешь об утопических иллюзиях Ницше – исполнение уже первого пункта очерченной программы было для него невозможно, хотя бы по причине отсутствия финансирования, да и на пункты 3-7 вышеприведенной программы одних его сил просто не хватило бы. Тогдашние его читатели и почитатели были слишком немногочисленны и разрозненны для того, чтобы начать какую-то активную политическую борьбу. Кроме того, это были представители интеллигентских кругов, вся активность которых заключалась только в чтении и обсуждении прочитанного, пусть даже и бурном («Чацкий: Да из чего, скажи, беснуетесь вы столько? Репетилов: Шумим, братец, шумим... Чацкий: Шумите вы — и только?..» Из комедии «Горе от ума» А. С. Грибоедова). И, наконец, третье. Без широкой народной поддержки пункт 6 этого плана просто невозможен. А если учесть условия п.7, то вся затея с государственным переворотом провалилась бы даже не начавшись, т.к. роспуск парламента, упразднение всеобщего избирательного права, запреты партий и газет, депортация лиц, неугодных режиму – это все признаки крайнего тоталитаризма и тирании, и тот, кто провозгласил бы такое одним из пунктов своей программы в борьбе с существующим строем, сторонников себе ни в одном слое общества явно не нашел бы.

Впрочем, учитывая крайний индивидуализм Ницше, его оторванность от реальности, «аристократическую» рафинированность, нежелание и неспособность работать в коллективе и с коллективом, добиваясь поставленных целей, говорить серьезно о каких бы то ни было его планах государственных и международных переворотов нецелесообразно. Ницше не был ни политическим деятелем, ни революционером, ни идеологом-вдохновителем; он, действительно, был литератором, поэтом с довольно туманными и противоречивыми суждениями и взглядами, вполне отвечающими буржуазным устоям, несмотря на всю их «аристократичность».

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (VIII).

Используя пути и приемы построения своего государства, аналогичные тем, что провозгласили Маркс и Энгельс, Ницше, тем не менее, строит свое общество, совершенно противоположное социалистическому. Посмотрим на жизнь этого общества.

Образование, культура, воспитание и развитие личности
Итак, вполне ясно, что одной из причин гнева Ницше, направленного на социалистическое учение, является страх перед угрозой уничтожения частной собственности, ликвидацией классов, построения бесклассового общества.
И еще одно слово выводит мыслителя из себя, это слово – «равенство»: «”Равенство”, известное фактическое уподобление, только заявляющее о себе в теории о «равных правах», относится по существу к упадку: пропасть между человеком и человеком, сословием и сословием, множественность типов, воля быть самим собой, отодвигаться от других, — то, что я называю пафосом дистанции, свойственно каждому сильному времени».

Обрушиваясь на социализм и социалистов за то, что они, по мнению Ницше, ведут к нивелированию личностей, к их усреднению, он говорил о том, что в таком государстве не появится яркая индивидуальность, сильная личность: «Социалисты стремятся создать благополучную жизнь для возможно большего числа людей. Если бы постоянная родина такой благополучной жизни - совершенное государство - действительно была достигнута, то этим благополучием была бы разрушена почва, из которой произрастает великий интеллект и вообще могущественная личность: я разумею сильную энергию».
Естественно, что сильная личность, обладающая «великим интеллектом» и высокой культурой должна рождаться только в высшем, привилегированном слое общества и обучаться и воспитываться в классических (гуманитарных) гимназиях. Всем остальным достаточно будет реальных школ, дающих практические знания, обучающих каким-либо ремеслам. Потому Ницше и ужасает тенденция к демократизации образования в современной ему Германии: «…всеобщее образование - это пролог коммунизма. Таким путем образование будет ослаблено настолько, что не сможет более давать никаких привилегий».

Что еще предлагает мыслитель, каким он видит государство «изнутри», что говорит о культуре этого государства? Цитирую:
«Более высокая культура сможет возникнуть лишь там, где существуют две различные общественные касты: каста работающих и каста праздных, способных к истинному досугу; или, выражаясь сильнее: каста принудительного труда и каста свободного труда… каста праздных более доступна страданиям, более страдает, ее довольство жизнью меньше, ее задача - более велика» (курсив мой)
(продолжение темы «я страдала, страданула»: высшая каста живет лучше, работает меньше, отдыхает больше, но постоянно чем-то недовольна, потому – страдает, а тупая «посредственность», как мы помним, должна быть всегда удовлетворена своей жизнью).
«Плохие писатели необходимы. Всегда должны будут существовать плохие писатели, ибо они соответствуют вкусу людей неразвитого, незрелого возраста; последние тоже имеют свои потребности, как и зрелые люди.
… всегда существует гораздо больше неразвитых интеллектов с плохим вкусом. И они,
кроме того, жаждут удовлетворения своих потребностей с большей страстностью, присущей юности, - и добиваются для себя плохих авторов»
(здесь тоже все ясно: высокая культура – только для избранных, ну а для неразвитой черни и макулатура сойдет. Мне все-таки больше по сердцу некрасовское «Эх! эх! Придет ли времечко, Когда (приди, желанное!..) Дадут понять крестьянину, Что розь портрет портретику, Что книга книге розь? Когда мужик не Блюхера И не милорда глупого - Белинского и Гоголя С базара понесет?». Впрочем, тут Ницше, со своей, аристократической точки зрения, прав – не надо черни читать хорошую, умную литературу, изучать высокое искусство, а то глядишь, начнет задумываться, о смысле бытия, например, о справедливости, и на революцию потянет!).

Особый интерес вызывает то, как мыслитель относится к исключительным, уникальным личностям, к тем, кого мы называем «гениями»:
«… наше тщеславие, наше себялюбие поощряет культ гения: только если гений мыслится совершенно удаленным от нас, как miraculum, он не оскорбителен для нас…». И далее Ницше поясняет: «гений», на самом деле, – обычный человек, который достиг высот в своей деятельности только благодаря настойчивому труду и прилежности, а посему:
«Пусть не говорят о даровании, о прирожденных талантах! Можно назвать великих людей всякого рода, которые были малодаровиты. Но они приобрели величие, стали "гениями"» так как «все они имели ту деловитую серьезность ремесленника, который сперва учится в совершенстве изготовлять части, прежде чем решается создать крупное целое…». О природном даровании, исключительных способностях Ницше умалчивает. И далее: «Вера в великие, исключительные, плодотворные умы не необходима, но весьма часто связана еще с… религиозным или полурелигиозным суеверием, что эти умы имеют сверхчеловеческое происхождение и обладают некоторыми чудесными способностями…»
(если Ницше отказывает гениям в их исключительности, то кто же тогда предпочитает стричь всех под одну гребенку – социалисты или он сам?).

Ну и для сравнения, пример того, что говорили о развитии личности при социализме и коммунизме Маркс и Энгельс: «...общество не может освободить себя, не освободив и каждого отдельного человека» (Энгельс Ф. «Анти-Дюринг»). Коммунизм — это общество, в котором «...свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».
При коммунизме «...прибавочный труд масс точно так же перестает быть условием для развития всеобщего богатства, как безделие немногих перестает быть условием для развития всеобщих сил человеческой головы... Свободное развитие индивидуальностей; поэтому — не сокращение необходимого рабочего времени ради увеличения прибавочного труда, а вообще сведение необходимого труда общества к минимуму. Этому тогда соответствует художественное, научное и т. д. воспитание индивидов в свободное для всех них время и средствами, сделавшимися доступными для всех».
«…вместе с разделением труда дано и противоречие между интересом отдельного индивида или отдельной семьи и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении друг с другом;.. разделение труда дает нам также и первый пример того, что пока люди находятся в стихийно сложившемся обществе, пока, следовательно, существует разрыв между частным и общим интересом, пока, следовательно, разделение деятельности совершается не добровольно, а стихийно, - собственная деятельность человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того чтобы он господствовал над ней.
…как только появляется разделение труда, каждый приобретает свой определенный, исключительный круг деятельности, который ему навязывается и из которого он не может выйти: он – охотник, рыбак или пастух, или же критический критик и должен оставаться таковым, если не хочет лишиться средств к жизни, - тогда как в коммунистическом обществе, где никто не ограничен исключительным кругом деятельности, а каждый может совершенствоваться в любой отрасли, общество регулирует все производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра – другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, - как моей душе угодно, - не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком».

По вопросу свободного выбора профессии Ницше вступает в заочную полемику с классиками марксизма. В «Веселой науке», обращаясь к опыту средневековья, он воспевал те времена, когда человек занимался лишь одним каким-либо делом, то есть, имел одну профессию и не помышлял о ее смене, что, по мнению Ницше, гарантировало стабильность государственного устройства: «Были времена, когда с категорической уверенностью, даже с благочестием верили в свое предназначение именно к этому вот занятию, к этому вот заработку и просто не желали признавать здесь случайностей, роли, произвола…». Современное же ему общество, в котором человек может по своему желанию менять профессии и занятия, Ницше не приемлет: «Но бывают и обратные времена, собственно демократические, когда все больше и больше отучаются от этой веры и когда на передний план выступает некая лихая вера и противоположная точка зрения: та вера афинян, которая впервые замечается в эпоху Перикла, та нынешняя вера американцев, которая все больше хочет сделаться верою и европейцев: когда каждый убежден, что способен почти на все, дорос почти до всякой роли, когда каждый испытывает себя, импровизирует, снова испытывает, испытывает с удовольствием, когда прекращается всякая природа и начинается искусство…» (Ницше образно сравнивает современного человека с актером, а его занятия с различными актерскими ролями, подчеркивая «неестественность», «искусственность» потребности человека самому выбирать себе дело по душе). И далее: «Тем самым всходит новая флора и фауна людей, которые не смогли бы вырасти в более прочные, более ограниченные времена – или пребывали бы “внизу”, под гнетом и подозрением в бесчестии, - тем самым наступают всякий раз интереснейшие и сумасброднейшие периоды истории, когда “актеры”, всякого рода актеры оказываются доподлинными господами… наши господа социалисты, верят…, надеются, грезят, прежде всего кричат и пишут: их программный лозунг “свободное общество” читают уже на всех столах и стенах. Свободное общество? Да! Да! Но знаете ли вы, господа, из чего его строят? Из деревянного железа! Из прославленного деревянного железа! И даже еще не деревянного…».

(Разумеется, у Маркса и Энгельса есть некоторое утрирование, утопичность – для построения высокоразвитого общества нужны профессионалы своего дела, а не дилетанты; а профессионалом в той или иной области, не отдаваясь своему делу полностью на протяжении длительного времени, меняя специальности как перчатки, стать невозможно. Тем не менее, Маркс и Энгельс говорят о свободе выбора каждого человека, о возможности саморазвития и самосовершенствования в одной или нескольких областях, о доступности средств к этому, и такой подход к личности мне импонирует гораздо больше, чем ницшевские стенания об утрате стабильности в государстве при свободе личности.)

Жизнь государства и общества
Ну и, наконец, об общей государственной идее. Слово Ницше: «Позор для всех социалистических систематиков, что они думают, будто возможны условия и общественные группировки, при которых не будут больше расти пороки, болезни, преступления, проституция, нужда... Но ведь это значит осудить жизнь... Не в воле общества оставаться молодым. И даже в полном своем расцвете оно выделяет всякую нечистоту и отбросы. Чем решительнее и отважнее действует общество, тем богаче оно неудачами и неудачниками, тем ближе оно к своему падению... От старости не спасешься учреждениями. И от болезни также. И от порока...
Вся этическая борьба против порока, роскоши, преступлений, даже против болезни, представляется наивностью, оказывается излишней: — нет «исправления» (против раскаяния).
Сам декаданс не есть что-то, с чем нужно бороться: он абсолютно необходим и присущ всякому народу и всякой эпохе. С чем нужно всеми силами бороться — это с занесением заразы в здоровые части организма»
(иными словами, оставляем все как есть – с преступностью, проституцией и другими общественными пороками бороться не только бесполезно, но и вредно – «это значит осудить жизнь»).
Вышесказанное вполне оправдывает следующее заявление:
«Ты не должен грабить! Ты не должен убивать!» – такие слова назывались некогда священными…<…>
Разве в самой жизни нет – грабежа и убийства? И считать эти слова священными, разве не значит – убивать саму истину?».
(Что ж все логично – в жизни есть и такие преступления как убийства, а против жизни не попрешь, следовательно, и это оставляем без осуждения. В связи с этими высказываниями вообще непонятно, зачем Ницше в своем государстве предусмотрел существование стражей права, опекунов порядка и безопасности, судей и хранителя закона? Что им делать-то? Видимо, только восстания черни подавлять.)
Ну и вдогонку: «Государство есть мудрая организация для взаимной защиты личностей; если чрезмерно усовершенствовать его, то под конец личность будет им ослаблена и даже уничтожена, - то есть будет в корне разрушена первоначальная цель государства»
(вывод напрашивается только один – для поддержания личности в тонусе, не надо давать ей расслабляться, пусть живет, как знает: сама защищается от преступников, сама улучшает свои условия жизни, лезет наверх, борется за власть и так далее… Человек человеку – волк! А слабаки и неудачники пусть гибнут! Да и гении особенно не нужны… Вот такое государство.).

Ну а призы в этой гонке за комфортную, благополучную жизнь будут выдавать «благородные», (если захотят): «Благородные (хотя и не очень проницательные) представители господствующего класса, конечно, могут дать себе обет: мы будем относиться к людям, как к равным, и даруем им равные права» (курсив мой). Как видно, Ницше к этой затее относится отрицательно, ибо «высшие» люди «господствуют не потому, что хотят, но потому, что они существуют; им не предоставлена свобода быть вторыми» и конкуренции они не потерпят!
И подсластить пилюлю: «Было бы совершенно недостойно более глубокого духа в посредственности самой по себе видеть нечто отрицательное. Она есть первая необходимость для того, чтобы существовали исключения: ею обусловливается высокая культура. Если исключительный человек относится к посредственным бережнее, чем к себе и себе подобным, то это для него не вежливость лишь, но просто его обязанность...».

Апофеозом же политологических воззрений Ницше являются следующие пассажи:
«О временах следует судить по их позитивным силам — и при этом выходит, что то столь расточительное и роковое время Ренессанса было последним великим временем, а мы, мы, современники, с нашей боязливой заботливостью о себе и любовью к ближнему, с нашими добродетелями труда, непритязательности, законности, научности — накапливающие, расчётливые, машиноподобные — слабое время...», «Прогресс. — Не надо впадать в ошибку! Время бежит вперед, — а нам бы хотелось верить, что и все, что в нем, бежит также вперед, что развитие есть развитие поступательное... Такова видимость… Но девятнадцатое столетие не есть движение вперед по сравнению с шестнадцатым; и немецкий дух в 1888 году есть шаг назад по сравнению с немецким духом в 1788» и т.д. и т.п.

Краткий, но очень точный итог литературно-политологическим экзерсисам Ницше и подобным ему мыслителям подвели Маркс и Энгельс: «Социализм буржуазии заключается как раз в утверждении, что буржуа являются буржуа, - в интересах рабочего класса». Да и об идее возрождения аристократического, по сути, феодального государства, за которое так ратует Ницше, они тоже высказались: «Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем, чтобы повести за собою народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею, он замечал на ее заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и непочтительным хохотом». (Кстати, сказано это было задолго до появления трудов Ницше.)

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше

---

Антиутопии – утопии – Платон. Часть 8. Фридрих Ницше.

Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (VII).

О путях построения социалистического государства и идеального государства Ницше
Итак, учению о построении социалистического государства будущего Ницше противопоставляет свое; считая, что «в учение социализма плохо спрятана “воля к отрицанию жизни”: подобное учение могли выдумать только неудавшиеся люди и расы…», видя «в демократическом движении не только форму упадка политической организации, но и форму вырождения и измельчания человека до стадного животного», называя себя и себе подобных «высших» людей людьми иной веры, тем не менее, Ницше пользуется теми же приемами и механизмами при построении своего идеального государства, что и основоположники критикуемого им учения. Интересно, что при этом он входит в противоречие с концепцией возведения своего аристократического общества.

Критика существующего государства
Прежде всего, Ницше, как и его оппоненты, подвергает критике существующее государство: «Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ…». По мнению мыслителя, государство изобретено для «лишних» людей – для «серости», «посредственности», для «маленьких» людей, т.е. для обывателей, черни. «Они (лишние люди – прим. моё) крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу… Они всегда больны, они выблевывают свою желчь и называют это газетой… Богатства приобретают они и делаются от этого беднее. Власти хотят они, и прежде всего рычага власти, много денег… Все они хотят достичь трона: безумие их в том – будто счастье восседало бы на троне!», таким образом, больно все общество – «все обращается у них в болезнь и беду!».
Но еще ранее о присвоении плодов чужого труда, как и собственности на капитал и на землю, раскрывая механизмы этого присвоения, правда, не отвлеченными «лишними» людьми, а классом буржуазии, жестко критикуя капитализм, говорили К. Маркс и Ф. Энгельс.

О революциях и государственных переворотах
Далее, осуждая всякого рода революции, особенно ругая революцию социалистическую и боясь, что «…они (социалисты – прим. моё) могут во многих местах Европы перейти к насильственным актам и нападениям; грядущему столетию предстоит испытать во многих местах основательные «колики», и парижская коммуна, находящая себе апологетов и защитников даже в Германии, окажется, пожалуй, только легким «несварением желудка» по сравнению с тем, что предстоит», предупреждая, что «существуют политические и социальные фантазии, которые пламенно и красноречиво призывают к перевороту всего общественного порядка, исходя из веры, что тогда тотчас же как бы сам собой воздвигнется великолепнейший храм прекрасной человечности», тогда как «переворот… никогда не бывает гармонизатором, строителем, художником, завершителем человеческой природы», Ницше, тем не менее, сам мечтает о «союзе совершенных людей (он подчеркивает эти слова), не знающих пощады и желающих, чтобы их называли "разрушителями"», которые «ко всему существующему… подходят с острием своей критики и посвящают себя исключительно служению истине». И далее он заявляет: «Мы не оставим невыясненным ничего двусмысленного и лживого. Мы не хотим строить преждевременно, мы не знаем даже, окажется ли в нашей силе дело созидания, может быть, даже лучше не приступать ни к чему. Жизнь знает трусливых, безропотных пессимистов; такими мы быть не желаем».
То есть, он готов к борьбе идеологической, разрушающей основы существующего государственного устройства; но, как давно известно, идеологическая борьба всегда служит предвестником и началом переворотов и революций, чего так боится Ницше!

«Высшие» люди и коммунисты
В «Заратустре» (1885), говоря о «высших» людях, Ницше обозначает их задачу: «Новое хочет создать благородный, новую добродетель», предупреждая о нелегкой участи первопроходцев: «Ты еще чувствуешь себя благородным, и благородным чувствуют тебя также и другие, кто не любит тебя и посылает вослед тебе злые взгляды. Знай, что у всех поперек дороги стоит благородный», «О братья мои, кто первенец, тот приносится всегда в жертву. А мы теперь первенцы», «Все больше все лучшие из рода вашего должны гибнуть, – ибо вам должно становиться все хуже и жестче».
И опять-таки еще до Ницше с его «высшими» людьми, создающими новую мораль и идущими впереди, Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» (1848) подобным образом, но не так цветисто, а более конкретно, писали о коммунистах – передовом отряде пролетариата, ведущем за собой народные массы: «Коммунисты… на практике являются самой решительной, всегда побуждающей к движению вперед частью рабочих партий всех стран, а в теоретическом отношении у них перед остальной массой пролетариата преимущество в понимании условий, хода и общих результатов пролетарского движения», «Коммунисты… выделяют и отстаивают… интересы всего пролетариата;.. они всегда являются представителями интересов движения в целом». О том, что коммунисты «вызывают огонь на себя» и им предстоят жестокие бои, говорить излишне.

Создание новых классов
Ближайшей целью коммунистов и остальных пролетарских партий (по К. Марксу и Ф. Энгельсу) было формирование пролетариата как класса, и только затем – ниспровержение господства буржуазии и завоевание пролетариатом политической власти.
В планы Ницше также входило аналогичное сплочение «благородных»: «Поэтому, о братья мои, нужна новая знать, противница всего, что есть всякая толпа и всякий деспотизм, знать, которая на новых скрижалях снова напишет слово: “благородный”. Ибо нужно много благородных, и разнородных благородных, чтобы составилась знать!». Чем не призыв к формированию нового класса?

О сближении народов Европы
О том, что с развитием капитализма государства сближаются, национальные особенности разных народов нивелируются, прогрессирует единообразие во многих сферах жизни, впервые заговорили именно К. Маркс и Ф. Энгельс, они же объяснили и причины этих явлений: «Буржуазия путем эксплуатации всемирного рынка сделала производство и потребление всех стран космополитическим. К великому огорчению реакционеров она вырвала из-под ног промышленности национальную почву… Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни… На смену старой местной и национальной замкнутости и существованию за счет продуктов собственного производства приходит всесторонняя связь и всесторонняя зависимость наций друг от друга. Это в равной мере относится как к материальному, так и к духовному производству. Плоды духовной деятельности отдельных наций становятся общим достоянием. Национальная односторонность и ограниченность становятся все более и более невозможными, и из множества национальных и местных литератур образуется одна всемирная литература…». А далее они утверждали, что господство пролетариата еще более ускорит этот процесс, так как «рабочие не имеют отечества».
Ницше подхватывает высказывания великих предшественников: «Торговля и промышленность, общение через письма и книги, общность всей высшей культуры, быстрая перемена дома и местности, теперешняя кочевая жизнь всех неземлевладельцев - все эти условия неизбежно ведут за собой ослабление и, в конце концов, уничтожение наций, по крайней мере, европейских; так что из всех них, в результате непрерывных скрещиваний, должна возникнуть смешанная раса – раса европейского человека…», формулирует лозунг: «…кто… постиг это, тот должен безбоязненно выдавать себя за доброго европейца и активно содействовать слиянию наций» и тут же предлагает использовать немецкий язык как международный, посреднический, так как «…этому делу немцы могут оказать помощь в силу их старого испытанного свойства быть толмачами и посредниками народов». (Особенно смешно это звучит, когда знаешь, как Бисмарк объединял Германию – см. часть 8. Фридрих Ницше. Глава 5. Послесловие. Ницше: судьба и философия (III).)
И, следуя далее за Марксом и Энгельсом, Ницше говорит о том, что «сверхчеловеки» также не являются представителями лишь одной, избранной нации, они могут появиться «в единичных случаях (курсив мой) на различных территориях земного шара и среди различных культур…», правда тут же противоречит себе, заявляя: «…при благоприятных обстоятельствах такими удачами могут быть целые поколения, племена, народы».

«Сверхчеловеки» всех стран, объединяйтесь!
А дальше у Ницше становится еще интереснее и запутаннее…
Основоположники марксизма четко рисуют развитие и дальнейшие преобразования будущего коммунистического государства. Как объяснял К. Маркс в работе «Критика готской программы», пролетариат всех стран, объединившись под руководством коммунистов и свергнув буржуазию, устанавливает свою революционную диктатуру – государство переходного периода, становясь на это время господствующим классом. А далее, «в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, …вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса». Утверждая, что «государство есть не что иное, как машина для подавления одного класса другим, и в демократической республике ничуть не меньше, чем в монархии», Маркс и Энгельс ратуют за замену государства с его классовым устройством и классовыми противоречиями ассоциацией, «в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», т.е. за отмену государства, за бесклассовое общество, за всемирное «равенство и братство».

А что же Ницше? Он ругает социалистическое учение за выдвинутую цель – уничтожение государства и построение бесклассового общества: «Социализм может послужить к тому, чтобы особенно грубо и внушительно убедить в опасности всякого накопления государственной власти и в этом смысле внушить вообще недоверие к государству. Когда его хриплый голос присоединяется к боевому кличу "как можно больше государства", то сначала этот клич становится шумнее, чем когда-либо; но скоро с тем большей силой доносится и противоположный клич: "как можно меньше государства!"». Ницше предрекает: «…он (социализм – прим. моё) нуждается в такой верноподданнической покорности всех граждан абсолютному государству, какая еще не существовала доселе; и так как он уже не может рассчитывать на старое религиозное благоговение перед государством, а, напротив, непроизвольно должен содействовать его устранению - потому что он стремится к устранению всех существующих государств, - то ему остается надеяться лишь на краткое и случайное существование с помощью самого крайнего терроризма».
И в то же время сам говорит следующее: «Там, где кончается государство, и начинается человек, не являющийся лишним: там начинается песнь необходимых, мелодия, единожды существующая и невозвратная.
Туда, где кончается государство, – туда смотрите, братья мои! Разве вы не видите радугу и мосты, ведущие к сверхчеловеку?», призывая к уходу из государств на свободные земли: «Свободных много еще мест для одиноких и для тех, кто одиночествует вдвоем, где веет благоухание тихих морей. Еще свободной стоит для великих душ свободная жизнь…».
И еще один пассаж: «Устранить вообще из жизни идиосинкразию общественности (вина, наказание, справедливость, честность, свобода, любовь и т.д.). Движение вперед к “естественности”: во всех политических вопросах, также и во взаимоотношении партий, — даже меркантильных, рабочих или работодательских партий — дело идет о вопросах мощи: “что я могу” — и лишь затем как вторичное: “что я должен”», т.е. и со стороны Ницше речь идет опять-таки об отрицании государства, как системы, организующей жизнь всего общества. Но тогда встает вопрос: а как Ницше собирается строить свое идеальное аристократическое государство, если «сверхчеловеки» – крайние индивидуалисты, не желающие сплачиваться в единый общественный организм с распределением обязанностей, установлением ветвей власти, с системой соподчинения? Как среди «сверхчеловеков» и «высших людей», обладающих «высшей волей к власти», он найдет «посредственностей» для выполнения тяжелой и грязной физической работы? Я уже не говорю о том, что в одиночку, в отрыве от общества себе подобных, человек просто не способен выжить физически, да и где найти земли на всех Робинзонов-одиночек… В общем, очередная красивая, но очень противоречивая и нежизнеспособная литературщина.
Вероятно, что Ницше сам подозревал об этих нестыковках – не зря же была выдвинуты идея «вечного возвращения»: «Ах, человек вечно возвращается! Маленький человек вечно возвращается!.. все вещи вечно возвращаются и мы сами вместе с ними и… мы уже существовали бесконечное число раз и все вещи вместе с нами…». (Если «маленькие» люди – обыватели, «посредственности», пригодные для узкоспециализированного труда, тогда вопрос о возможности построения идеального аристократического государства, вроде бы, решен.)
Правда, идея до конца не додумана, т.к., следуя ницшевской логике, этапы большого пути повторяются: возвращение «маленького» человека, складывание государств для «маленьких» людей, преобразования государств (в том числе и в аристократические), их упадок (демократия), исход из государств «высших» людей, становление «сверхчеловека», возвращение «маленького» человека, и т.д., а идеальному вечному аристократическому государству опять-таки нет места!

(Кстати, в теории «вечного возвращения» Ницше мы также можем увидеть неудачную попытку переосмысления гегелевского закона отрицания отрицания (третий закон диалектики). Напомню, что по этому закону каждое новое качественное состояние объекта отрицает прежнее, на новом уровне развития возникают противоположности, происходит борьба этих противоположностей, в процессе которой одна из них усиливается, доходя до границы меры, и вновь происходит переход к новому качественному состоянию, отрицающему предыдущее. Так идет двойное отрицание. Диалектическое отрицание есть отбрасывание всего старого, отжившего, нежизнеспособного, того, что препятствует дальнейшему развитию. С другой стороны, оно вбирает и удерживает все самое ценное и перспективное, что было в предшествующем развитии. Таким образом, при двойном отрицании процесс развития не возвращается механически в точку исхода, не возвращается в прошлое, а идет по спирали, где каждый новый виток – это новый, более качественный его уровень, тем не менее, сохраняющий основы всех прежних уровней развития.

К. Маркс блестяще переосмыслил этот и другие гегелевские законы в русле диалектического материализма, применив его и вытекающего из него метода к политической экономии, к истории, к естествознанию, к философии, к мышлению и познанию, что составило гениальный вклад ученого в мировую науку. Маркс и Энгельс доказали, что все реалии истории, все ее события, явления, состояния подчинены закону отрицания отрицания, имеют спиральную форму развития. Смена общественно-экономических формаций происходит с естественно-исторической необходимостью. Ни одна из них не сходит с исторической арены прежде, чем разовьются (и будут исчерпаны) все ее сущностные силы. Образ спирали в марксизме - образ прогресса, бесконечного поступательного развития общества по (спирально-)восходящей линии. Коммунизмом история ни в коем случае не заканчивается. Спираль истории будет раскручиваться и дальше. С коммунистического общества, как полагал Маркс, начнется «подлинная история» человечества. До коммунизма все развитие человеческого общества - лишь «предыстория».

В теории же «вечного возвращения» Ницше, как мы уже видели, нет места развитию человеческого общества по спирали, с новыми качественными изменениями. Все его «возвращения» - это чисто механический цикл по замкнутому кругу, это именно возвращения на исходные позиции без какого-либо движения вперед, без переосмысления исторического опыта, без попыток совершенствования человеческого общества. Ницше не верит ни в прогресс, ни в человека: «”Человечество” не движется вперед, его и самого-то не существует… Человек не есть шаг вперед по отношению к животному; культурная неженка — выродок по сравнению с арабом или корсиканцем… ». Ругая и отрицая буржуазную культуру, мораль, капиталистическую экономическую формацию (что было тогда характерно для сходящей с политической и исторической сцены аристократии), Ницше призывал к возвращению в средневековье, к аристократическим, идиллическим временам до XVIII в., до Ж.-Ж. Руссо. Одним из пунктов его плана по преодолению упадка в обществе является «Возврат к природе», который «все решительнее понимается в смысле прямо противоположном тому, который придавал этому термину Руссо — прочь от идиллии и от оперы!»; а идеальные члены общества конца XIX в., по Ницше, - это те, кто может заявить: «Страдание во всех его оттенках нам теперь интересно: но от этого мы конечно не являемся более сострадательными… В этом добровольном желании созерцания всякого рода нужд и проступков мы окрепли и выросли в силе по сравнению с восемнадцатым веком; это — доказательство роста нашей мощи (мы приблизились к XVII и XVI столетиям)...».)

(Продолжение следует...)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше