Страсти по Анне

[Madilain]

XI

Союз Вронского и Анны (продолжение)
Вронский. Личностная характеристика (продолжение).
Далее на некоторое время Толстой-моралист уступает место Толстому-реалисту, показывающему счастливую и спокойную жизнь любовников в Италии. Правда, и здесь писатель говорит о том, что невозможность следовать холостяцким привычкам несколько выбивает Вронского из колеи, что он не был абсолютно счастлив: «Он скоро почувствовал, что осуществление его желания доставило ему только песчинку из той горы счастия, которой он ожидал». Чтобы чем-нибудь себя занять, Вронский начал интересоваться живописью и даже писать портрет Анны, что выходило вполне неплохо, правда, скоро он остыл, и картина осталась незаконченной. Но эти выпады Толстого-моралиста меркнут перед картиной любви, взаимопонимания и единства взглядов Анны и Вронского (вспомнить хотя бы сцены общения с Голенищевым, посещения мастерской художника Михайлова).

По возвращении в Петербург Вронский решает заняться разделом с братом, а Анна хочет увидеть сына. И хотя из правил приличия они живут раздельно, правда, в одной гостинице, Вронский сразу же объявляет своей семье, что Анна – его жена, и требует к ней соответствующего отношения. Он решительно настроен на развод Анны с Карениным, пытается ввести ее в петербургский свет.
Увы, здесь пара наталкивается на невидимую стену. Анну нигде не принимают, в том числе и в семье брата Вронского. При этом двери великосветского общества для самого Алексея Кирилловича открыты. Самое же неприятное здесь то, что даже развратные замужние светские львицы, имеющие любовников, о которых знают все (та же Бетси), упрекают Анну за ее открытую связь с любовником и прямо говорят о необходимости ее развода с мужем и оформления отношений с Вронским. (Поддерживая осуждение общественным мнением аморальной связи Анны и Вронского, волей-неволей, Толстой становится на сторону описанного им лицемерного петербургского света.)
Апофеозом ханжества и жестокости высшего света по отношению к Анне явилась известная сцена в театре. К чести Вронского надо заметить, что он пытался ее предотвратить и отговорить Анну ехать в театр, понимая, чем все может закончиться.

Не складывались отношения Вронского и с сыном Анны. В самом начале преступной любовной связи, когда Вронский еще был вхож в дом Карениных и видел там Сережу, мальчик вызывал в нем негативные чувства: «Мальчик этот чаще всех других был помехой их отношений. … Присутствие этого ребенка всегда и неизменно вызывало во Вронском то странное чувство беспричинного омерзения, которое он испытывал последнее время…». Анна, чувствуя эту неприязнь, не выказывала любимому свои чувства к сыну, и не говорила с Вронским на эту тему.
Скрыла она и свое свидание с Сережей.
Собственно, этими не сложившимися отношениями Вронского с Сережей, Толстой-моралист еще раз подчеркивает неправильность пути, выбранного любовниками, сравнивая его с отклонением от верного курса в мореплавании. Сережа же в этой метафоре был компасом, «который показывал им степень их отклонения от того, что они знали, но не хотели знать».

Наконец, на следующий день после сцены в театре Анна и Вронский уехали в Воздвиженское – имение Алексея Кирилловича. О жизни в Воздвиженском я уже писала в главе XI Союз Вронского и Анны (продолжение) (главки: Л. Толстой vs союза Анны и Вронского, Л. Толстой vs союза Анны и Вронского (продолжение), Анна. Морфин. (продолжение)).
О том, каким хозяином был Вронский и о его общественной деятельности мы поговорим попозже, когда будем рассматривать его социальный портрет.

В Воздвиженском полностью проявились личностные качества графа Вронского и его истинное отношение к Анне. Алексей Кириллович предстает здесь не великосветским щеголем и циничным прожигателем жизни с красивой любовницей, а рачительным хозяином, желающим семейного счастья со своей избранницей, человеком, думающим о своих наследниках, которые продолжат его династию и его дело. Он прекрасно понимает тяжесть существования Анны, отлученной от привычного общества и стиля жизни, понимает, что причиной этого является он сам. Решением же всех возникших проблем является развод Анны с мужем.
«Мы соединены самыми святыми для нас узами любви. У нас есть ребенок, у нас могут быть еще дети. … Моя дочь по закону — не моя дочь, а Каренина. Я не хочу этого обмана! ... И завтра родится сын, мой сын, и он по закону — Каренин, он не наследник ни моего имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни были в семье и сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими нет связи. Они Каренины. … Главное же то, что, работая, необходимо иметь убеждение, что дело мое не умрет со мною, что у меня будут наследники, — а этого у меня нет. … Даже для того, чтобы просить государя об усыновлении [речь идет о будущих сыновьях – прим. моё], необходим развод. А это зависит от Анны. Муж ее согласен был на развод — тогда ваш муж совсем было устроил это…. Помогите мне уговорить ее писать ему и требовать развода!» - просит он Долли.

Как мы видим, намерения у Вронского самые серьезные. Видно и то, что он ведет себя как муж и отец, полностью ответственный и за жену и за детей, что вполне укладывается в представления Толстого о семье.
Анна говорит Долли буквально то же самое, что и Вронский: «Подумай, кто будут мои дети? Несчастные дети, которые будут носить чужое имя. По самому своему рождению они будут поставлены в необходимость стыдиться матери, отца, своего рождения». И тут же отказывается от развода, мотивируя тем, что ей не отдадут Сережу!
Наконец, после долгих проволочек письмо было написано. Вронский и Анна едут в Москву, где селятся уже семейно и ждут ответа Каренина.

Казалось бы, все карты в руках у Вронского и Анны: они уже давно живут вместе совершенно открыто, Каренин живет отдельной жизнью, найдя себе друга и покровителя – влюбленную в него графиню Лидию Ивановну. Анна уже не просит вернуть ей сына, оставляя этот вопрос на рассмотрение мужа, даже о материальном содержании нелюбимой жены мужу не надо волноваться – Вронский богат, и пара ни в чем не нуждается.
Но снова, когда история Анны и Вронского идет к благополучному исходу, Толстой-моралист не спешит ее завершать – Каренин в разводе отказывает!
Толстой не нашел объяснения очередному отказу, сославшись лишь на покорность Каренина графине Лидии Ивановне и «откровению» французского медиума. Стороннему читателю этот отказ совершенно непонятен, но зная толстовскую моралистическую конечную цель истории Анны, можно догадаться, что счастливого финала здесь не будет.

*

@темы: история, другой взгляд на, разговоры, споры, обсуждения, литература, Страсти по Анне