Страсти по Анне

[Madilain]

XI

Союз Вронского и Анны (продолжение)
Вронский. Личностная характеристика (продолжение).
Да, Анна своей искренностью и честностью в отношениях привела в растерянность и смятение не только Каренина, но и Вронского. Но если муж, узнав об измене жены и ее беременности и обдумав сложившуюся ситуацию, настаивал на ведении фальшивой и лживой жизни, позже обвинив в этом Анну, то Вронский в первом же искреннем порыве заговорил о разводе Анны с Карениным и был готов к дуэли с оскорбленным мужем.
В упрек Вронскому Толстой-моралист ставит его растерянность и нерешительность на свидании с Анной, где она показывает письмо мужа с требованием сохранения семейных уз. Анна застала его врасплох и ожидаемой твердой фразы «Брось все и беги со мной!» она не услышала. Более того, у Вронского промелькнула мысль о том, что не следует себя «связывать», и это секундное малодушие Анна сразу же почувствовала. Но и сама она в то время не была полностью готова оставить мужа, сына, свое положение в свете.

Жизнь втроем продолжается до самых родов Анны. Казалось бы, в героях ничего не меняется, но на самом деле, во Вронском идет интенсивная подспудная работа над собой. И это хорошо видно на примере его общения с иностранным принцем, к которому Вронский был приставлен в качестве «главного церемониймейстера». В этом принце Алексей Кириллович, как в зеркале, увидел самого себя, «и то, что он видел в этом зеркале, не льстило его самолюбию. Это был очень глупый, и очень уверенный, и очень здоровый, и очень чистоплотный человек, и больше ничего… “Глупая говядина! Неужели я такой!” — думал он [Вронский – прим. моё]».
Да, нравственно Вронский постепенно меняется. Он не стыдится своей любви, из-за своего чувства он поссорился с матерью и братом, не принявшими его связь с Анной. Он начал строить свою жизнь, ломая правила света, связывая свое будущее с любимой женщиной и не боясь осуждения. Толстой-реалист показывает единение влюбленных настолько полным, что им даже снятся одни и те же сны (страшные сны про мужика-обкладчика со взъерошенной бородой), они знают друг о друге все и ничего друг от друга не скрывают.
Меняется и его отношение к Каренину. Если вначале, еще смотря на свою связь, как на легковесную интрижку, Вронский относился к нему презрительно, насмехаясь над незадачливым обманутым мужем, то теперь он видел его страдания и пытался понять мотивы его поведения.

В то же время Толстой-моралист обращает внимание на начавшееся охлаждение Вронского к Анне и первые ростки ревности у нее. Долгожданного счастья с Анной так и не было, говорит Толстой: «…он [Вронский – прим. моё] был гораздо дальше от счастья, чем когда он поехал за ней [Анной – прим. моё] из Москвы. Тогда он считал себя несчастливым, но счастье было впереди; теперь же он чувствовал, что лучшее счастье было уже назади. Она была совсем не та, какою он видел ее первое время. И нравственно и физически она изменилась к худшему».
Внебрачные отношения начинают терять свою остроту и привлекательность, любовная страсть затухает, но, удивительно то, что разорвать отношения с Анной он не может, и дело даже не в ее беременности. «Он смотрел на нее, как смотрит человек на сорванный им и завядший цветок, в котором он с трудом узнает красоту, за которую он сорвал и погубил его. И, несмотря на то, он чувствовал, что тогда, когда любовь его была сильнее, он мог, если бы сильно захотел этого, вырвать эту любовь из своего сердца, но теперь, когда, как в эту минуту, ему казалось, что он не чувствовал любви к ней, он знал, что связь его с ней не может быть разорвана».
Позволю себе не согласиться с писателем. Да, любовная лихорадка у Вронского миновала, он стал смотреть на Анну трезвее, отмечая не только ее достоинства, но и недостатки. Так происходит практически со всеми любящими людьми, но сама любовь при этом никуда не девается – она становится более интимной, не выражаемой напоказ, переходя в более глубокое, осмысленное чувство.
(Вспомним не любимого Толстым Шекспира:
«Люблю, - но реже говорю об этом,
Люблю нежней, - но не для многих глаз.
Торгует чувством тот, что перед светом
Всю душу выставляет напоказ…».)
Как мы знаем, в дальнейшем Толстой-реалист только подтверждает эту мысль, так что его слова о погубленном цветке – Анне, – не что иное, как дань своему морализму, сурово осуждающему любые адюльтеры.

Наконец, у Анны происходят тяжелые роды, при которых она чуть не умирает. В этом остродраматическом эпизоде Толстой-моралист возвеличивает нравственно преобразившегося Каренина, простившего любовников, и уязвляет Вронского. Приниженный любовник полностью понимает и принимает нравственное преимущество Каренина: «Он [Вронский – прим. моё] чувствовал себя пристыженным, униженным, виноватым и лишенным возможности смыть свое унижение. Он чувствовал себя выбитым из той колеи, по которой он так гордо и легко шел до сих пор. Все, казавшиеся столь твердыми, привычки и уставы его жизни вдруг оказались ложными и неприложимыми. Муж, обманутый муж, представлявшийся до сих пор жалким существом, случайною и несколько комическою помехой его счастью, вдруг ею же самой [Анной – прим. моё] был вызван, вознесен на внушающую подобострастие высоту, и этот муж явился на этой высоте не злым, не фальшивым, не смешным, но добрым, простым и величественным. Этого не мог не чувствовать Вронский. Роли вдруг изменились. Вронский чувствовал его высоту и свое унижение, его правоту и свою неправду. Он почувствовал, что муж был великодушен и в своем горе, а он низок, мелочен в своем обмане».
Вот так патетически Толстой перед лицом смерти Анны, жены одного и любовницы другого, восстанавливает статус-кво и возвращает поверженного законного супруга на подобающую его семейному положению высоту.
Недостойный любовник, проникшись чувством вины за вторжение в чужую семью, за недостаточную любовь к Анне, понимая, что теперь без нее все остальное потеряло для него свой смысл, стреляется… Такой стандартный морализаторский мелодраматический поворот в романе.

Любовники выжили: постепенно выздоровела Анна, рана Вронского оказалась не смертельной. Ими была предпринята попытка раздельного существования и возвращения изменницы в лоно семьи. Правда, из этих благих намерений ничего не получалось: Анна таяла на глазах без своего возлюбленного; и Каренин, в конце концов, согласился на развод, принимая вину на себя (напомню, что это означало несмываемое пятно на его репутации, отдачу сына Анне и невозможность повторной женитьбы).
Вронский получил назначение в Ташкент. Но… Он едет к Анне, чтобы увидеть ее в последний раз перед своим отъездом из Петербурга, и вдруг резко и бесповоротно меняет свои планы: полковник Вронский отказывается от назначения, от продолжения блестящей карьеры, вызывая неодобрение вышестоящего начальства, и выходит в отставку. Через месяц они с Анной отправляются в Италию.
Разве любовь Вронского менее сильна, и сам он менее надежен и благороден, чем оставленный муж?
Но Толстой-моралист не может поставить на этом точку и завершить историю счастливым финалом. Ни с того, ни с сего Анна решительно отказывается от развода: « — Стива говорит, что он на все согласен, но я не могу принять его великодушие, — сказала она, задумчиво глядя мимо лица Вронского. — Я не хочу развода, мне теперь все равно. Я не знаю только, что он решит об Сереже» (выделено автором).
Складывается впечатление, что все перипетии так и не состоявшегося развода – это искусственно созданный Толстым камень преткновения, не позволяющий героям обустроить свою жизнь, хотя все возможности для этого имеются.

*

@темы: история, другой взгляд на, разговоры, споры, обсуждения, литература, Страсти по Анне