Антиутопии – утопии – Платон. Часть 4. Платон "Государство".

[Madilain]

Глава 5.
Искусство.

В проанализированных нами утопиях и антиутопиях об искусстве упоминается вскользь (разве что О. Хаксли в антиутопии «О дивный новый мир» более подробно рассмотрел назначение искусства в новом мире и причины его отличия от классических образцов, вспомните диалог Дикаря с Главноуправителем см. «Антиутопии – утопии – Платон», часть 9 «Нравственные и моральные принципы», О. Хаксли «О дивный новый мир» и еще несколько эпизодов, о которых мы упомянем позже). Платон же эту сторону жизни граждан своего идеального государства стороной не обходит, более того, рассматривает ее со всех сторон очень тщательно и скрупулезно. Но выводы, которые он делает, и его рекомендации по использованию различных видов искусства в государстве и отношению к людям творчества просто обескураживают! Вот некоторые из них: необходима жесткая цензура мифологического творчества и полное единообразие всех излагаемых мифов, легенд, фактов, литературных описаний исторических событий и их оценки и т.п.; также допускается только очень ограниченный круг литературных жанров, поэты и живописцы из платоновского государства изгоняются (правда, надо заметить, что объяснения причин таких решений очень логичны, в государстве, которое выстроил Платон, проводить другую культурную политику просто нельзя).

Так откуда же у Платона, гражданина ДЕМОКРАТИЧЕСКОГО общества такие взгляды на культуру? Опять обращаемся к истории.

Историческая справка
«Древнегреческое представление о демократических свободах вовсе не включало в себя свободу частной жизни и вообще свободу личности. П. Гиро (французский историк, специализировавшийся на изучении древнегреческого и древнеримского обществ) пишет: « … человечество сильно заблуждается, говоря о том, что в древних гражданских обществах человек пользовался свободой. Он даже не имел о ней понятия. Он и не думал, что может по праву существовать наряду с гражданской общиной и ее богами». Действительно, гражданин полиса жил жизнью, полностью регламентированной его законами. Свобода участвовать в политической деятельности была и обязанностью, отступление от которой строго каралось. Афинский гражданин, не желающий примыкать к какой-либо из партий, лишался прав гражданства. Государство могло наказывать за холостой образ жизни, граждане обязаны были жениться под страхом уголовной кары. Были случаи, когда государство требовало от женщин сдать в общий фонд личные драгоценности — те безропотно сдавали. Государство регламентировало отращивать мужчине усы или нет, сколько женщине брать в путешествие шляпок, сколько плакальщиц должно идти за похоронной процессией. Были полисы, в которых эта регламентация доходила до того, что гражданин не мог по своей воле совершить самоубийство. Если он желал уйти из жизни, то он должен был подать прошение специальным лицам, назначенным народным собранием, а уж те решали: насколько ценная его жизнь для полиса. Если он был обладателем редкой и нужной профессии или явного полезного дара, то ему могли запретить самоубийство. Свобода слова тоже имела четкие ограничения. Гражданин не мог говорить, что ему вздумается. Любое высказывание, которое демос посчитал бы непочтительностью по отношению к отеческим богам, каралось смертью. Ведь они приговорили же к смерти Протагора, который вовсе не оскорблял богов, а просто усомнился в их существовании. Или Сократа, который также не оскорблял и не отвергал религию, просто недостаточно много говорил о местных богах, предпочитая философские рассуждения об универсальном добре.

Наконец античная демократия могла наказать и даже убить гражданина, даже если он и вовсе не был в чем-либо виноват. Специальная процедура — остракизм была предназначена для тех, кто не совершал преступлений, но в глазах народного собрания опасен для общины. Так, остракизму был подвергнут знаменитый Аристид Справедливый. Он не просто не нарушал законы, по общему мнению он был образцом добродетели. Именно поэтому демос изгнал его из полиса: человек, пользующийся таким влиянием, по мысли демоса, в принципе может, если захочет, стать тираном и уничтожить демократию (интересный вывод отсюда следует: для демократии более приятны не добродетельные, а умеренно грешащие!).

Таким образом древнее демократическое государство и древняя гражданская община обладали такой неограниченной властью над отдельным гражданином, что они не только вторгались в его жизнь, не оставляя ему ничего личного и все регламентируя законом, они еще и могли по своей воле наказывать граждан, строго соблюдающих все законы. Каждый гражданин в любой момент мог лишиться гражданства, Родины и жизни, как бы он себя ни вел! Недаром Гиро говорит, что античный полис буквально порабощал своих граждан. И это называлось и было демократией в изначальном смысле слова. Но в гражданское общество — демос входили не только люди, но и боги. Причем, среди богов, как и среди людей были тоже граждане и метеки. Демос поклонялся лишь своим, местным богам, до богов другого огорода (богов-метеков) ему дела не было, гражданин полиса мог оскорблять их сколько ему вздумается (те же самые вольности касались и общегреческих, универсальных богов). Но не только оскорбление, а даже простое непочтение к богам данного демоса (например, Афине Палладе в Афинах), как уже говорилось, каралось жесточайшим образом. Собственно, само слово демос связано со словом дем — община свободных, живущая на одной земле, имеющая общее происхождение и общих богов (обычно, территориальная единица полиса). Таким образом демос — не только гражданское, но и религиозное общество. Греческая демократия неразрывно связана с исповеданием культов языческой религии. Человек, отрицающий божества или верящий в другие божества (как, например, христиане в поздней античности), не просто исключался из народа-демоса, но и становился врагом народа (это, между прочим, тоже античный термин)».

Р. Вахитов «Неизвестная Древняя Греция»
nevmenandr.net/vaxitov/drgr.php#democrOpera.HTM...

В свете вышесказанного привычка Платона к жестокой цензуре и добровольное ей подчинение объясняет и его взгляды на государственное устройство и культуру.

Платон

О мифах и мифотворчестве
«Так давай же займемся мысленно построением государства с самого начала. Как видно, его создают наши потребности.
Прежде всего нам, вероятно, надо смотреть за творцами мифов: если их произведение хорошо, мы допустим его, если же нет - отвергнем. Мы уговорим воспитательниц и матерей рассказывать детям лишь признанные мифы, чтобы с их помощью формировать души детей скорее, чем их тела - руками…

…Мы ни в коем случае не поверим и не допустим рассказов, будто Тесей, сын Посейдона, и Пирифой, сын Зевса, отваживались на ужасный разбой, да и вообще будто кто-либо из сыновей бога или героев дерзал на ужасные, нечестивые дела, которые теперь им ложно приписывают. Мало того: мы заставим поэтов утверждать, что либо эти поступки были совершены другими лицами, либо, если и ими, то что они не дети богов; и впредь рассказывать не иначе. Пусть и не пытаются у нас внушить юношам убеждение, будто боги порождают зло и будто герои ничуть не лучше людей. Как мы говорили и раньше, это нечестиво и неверно — ведь мы уже доказали, что боги не могут порождать зло…»

О поэтах и поэзии
«…нам придется сказать, что и поэты, и те, кто пишет в прозе, большей частью превратно судят о людях; они считают, будто несправедливые люди чаще всего бывают счастливы, а справедливые — несчастны; будто поступать несправедливо — целесообразно, лишь бы это оставалось в тайне, и что справедливость — это благо для другого человека, а для ее носителя она — наказание. Подобные высказывания мы запретим и предпишем и в песнях, и в сказаниях излагать как раз обратное…

…Ее (поэзию – прим. моё) никоим образом нельзя допускать, поскольку она подражательна…

…все поэты, начиная с Гомера, воспроизводят лишь призраки добродетели и всего остального, что служит предметом их творчества, но истины не касаются…

…подражательный поэт по своей природе не имеет отношения к разумному началу души и не для его удовлетворения укрепляет свое искусство, когда хочет достичь успеха у толпы. Он обращается к негодующему и переменчивому нраву, который хорошо поддается воспроизведению…

…Будь то любовные утехи, гнев или всевозможные другие влечения нашей души — ее печали и наслаждения, которыми, как мы говорим, сопровождается любое наше действие, — все это возбуждает в нас поэтическое подражание. Оно питает все это, орошает то, чему надлежало бы засохнуть, и устанавливает его власть над нами; а между тем следовало бы держать эти чувства в повиновении, чтобы мы стали лучше и счастливее, вместо того чтобы быть хуже и несчастнее…

…не забывай, что в наше государство поэзия принимается лишь постольку, поскольку это гимны богам и хвала добродетельным людям. Если же ты допустишь подслащенную Музу, будь то мелическую*) или эпическую**), тогда в этом государстве воцарятся у тебя удовольствие и страдание вместо обычая и разумения, которое, по общему мнению, всегда признавалось наилучшим…

… Тем не менее надо сказать, что, если подражательная поэзия, направленная лишь на то, чтобы доставлять удовольствие, сможет привести хоть какой-нибудь довод в пользу того, что она уместна в благоустроенном государстве, мы с радостью примем ее.»

О живописи и художниках
«…он (живописец –прим. моё) подражатель творениям мастеров…

…живопись — и вообще подражательное искусство — творит произведения, далекие от действительности, и имеет дело с началом нашей души, далеким от разумности; поэтому такое искусство и не может быть сподвижником и другом всего того, что здраво и истинно…»

О подражателях, подражательных видах искусства и отношении к ним
«Значит, подражателем ты называешь того, кто порождает произведения, стоящие на третьем месте от сущности… (Бог; мастер – изготовитель реальных вещей; подражатель – поэт, писатель, художник – прим. моё)

…Значит, подражательное искусство далеко от действительности. Поэтому-то, сдается мне, оно и может воспроизводить все, что угодно: ведь оно только чуть-чуть касается любой вещи, да и тогда выходит лишь призрачное ее отображение… Если кто-нибудь станет нам рассказывать, что ему встретился человек, умеющий делать решительно все, лучше любого другого и сведущий во всем, что бы кто в отдельности ни знал, надо возразить такому рассказчику, что сам-то он, видно, простоват, раз дал себя провести какому-то шарлатану и подражателю, которого при встрече принял за великого мудреца, так как не смог отличить знание от невежества и подражания…

…относительно достоинств и недостатков одного и того же предмета создатель его приобретет правильную уверенность, общаясь с человеком сведущим и волей-неволей выслушивая его указания; но знанием будет обладать лишь тот, кто этим предметом пользуется. …относительно достоинств и недостатков тех предметов, которые он изображает, у подражателя не будет ни знания, ни правильного мнения. …о том предмете, который он изображает, подражатель не знает ничего стоящего; его творчество — просто забава, а не серьезное занятие…

…Стало быть, подражательное искусство, будучи и само по себе низменным, от совокупления с низменным и порождает низменное…

…он (поэт – прим. моё) имеет дело с тем же началом души, что и живописец, то есть далеко не с самым лучшим, и этим ему уподобляется. Таким образом, мы по праву не приняли бы его в будущее благоустроенное государство, раз он пробуждает, питает и укрепляет худшую сторону души и губит ее разумное начало: это все равно что предать государство во власть людей негодных, а кто поприличнее, тех истребить; то же самое, скажем мы, делает и подражательный поэт: он внедряет в душу каждого человека в отдельности плохой государственный строй, потакая неразумному началу души, которое не различает, что больше, а что меньше, и одно и то же считает иногда великим, а иногда малым, создавая поэтому образы, очень далеко отстоящие от действительности.» (курсив мой)
_______________________________________________________________________________
*) МЕЛИЧЕСКАЯ ЛИРИКА (т. е. песенная лирика) — отрасль древнегреческой лирической поэзии (melos — песня, исполнявшаяся отдельным певцом — в отличие от хоровой лирики — под аккомпанемент струнного инструмента, в отличие напр. от элегии, которая сопровождалась аккомпанементом на флейте). М. л. свойственны были особые размеры, отвечавшие сравнительно несложной мелодии и приближавшиеся к размерам народной песни. Расцвет М. л. относится к VI в. до нашей эры — эпохе разложения военно-землевладельческой аристократии и ожесточенной борьбы между городом и деревней.
**) ЭПИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ, обычно длинная повествовательная поэма, рассказывающая о героических деяниях, другое ее название – героический эпос.

(Ну что ж, Платон – первый утопист и он же первым в своем труде заговорил о необходимости цензуры в искусстве (хотя по факту он уже сам жил в условиях цензуры и только письменно обосновал и озвучил ее необходимость). Ни один из последующих четырех интересующих нас мыслителей не противоречил Платону в этом аспекте, более того, они пошли еще дальше, развивая и углубляя его мысль.
Все эти писатели, каждый по-своему, применяли в своих произведениях и приспосабливали к идеям своих романов высказывание Платона, что «…будь то любовные утехи, гнев или всевозможные другие влечения нашей души — ее печали и наслаждения, которыми, как мы говорим, сопровождается любое наше действие, — все это возбуждает в нас поэтическое подражание. Оно питает все это, орошает то, чему надлежало бы засохнуть, и устанавливает его власть над нами; а между тем следовало бы держать эти чувства в повиновении, чтобы мы стали лучше и счастливее, вместо того чтобы быть хуже и несчастнее…», показывая губительность сильных переживаний и работы души, вызываемые произведениями высокого искусства, для формирования «счастливого» человека. Так, по сути, Платон подготовил почву не только для утопических, но и для антиутопических произведений.)

@темы: история, читальный зал, литература, Антиутопии - утопии - Платон - Ницше