Одноэтажная Америка (1935-1936)
Часть 7
Голливуд и американский кинематограф
Страшно выговорить, но Голливуд, слава которого сотни раз обошла весь
мир, Голливуд, о котором за двадцать лет написано больше книг и статей, чем
за двести лет о Шекспире, великий Голливуд, на небосклоне которого звезды
восходят и закатываются в миллионы раз быстрее, чем об этом рассказывают
астрономы, Голливуд, о котором мечтают сотни тысяч девушек со всех концов
земного шара, - этот Голливуд скучен, чертовски скучен.
…
читать дальшеГолливуд - правильно распланированный, отлично асфальтированный и
прекрасно освещенный город, в котором живут триста тысяч человек. Все эти
триста тысяч либо работают в кинопромышленности, либо обслуживают тех, кто в
ней работает. Весь город занят одним делом - крутит картины, или - как
выражаются в Голливуде - "выстреливает" картины. Треск съемочного аппарата
очень похож на треск пулемета, отсюда и пошел термин "выстреливать".
…
Мы, московские зрители, немножко избалованы американской
кинематографией. То, что доходит в Москву и показывается небольшому числу
киноспециалистов на ночных просмотрах, - это почти всегда лучшее, что
создано Голливудом.
Москва видела картины Луи Майльстона, Кинг Видора, Рубена Мамульяна и
Джона Форда, кинематографическая Москва видела лучшие картины лучших
режиссеров. Московские зрители восхищались свинками, пингвинами и мышками
Диснея, восхищались шедеврами Чаплина. Эти режиссеры, за исключением
Чаплина, который выпускает одну картину в несколько лет, делают пять,
восемь, десять картин в год. А, как нам уже известно, американцы
"выстреливают" в год восемьсот картин. Конечно, мы подозревали, что эти
остальные семьсот девяносто картин не бог весть какое сокровище. Но ведь
видели мы картины хорошие, а о плохих только слышали. Поэтому так тяжелы
впечатления от американской кинематографии, когда знакомишься с ней на ее
родине.
…
Кинорепортер в Америке дает самые последние новости, мультипликации
Диснея великолепны, среди них попадаются настоящие шедевры, техника
американского кино не нуждается в похвалах - всем известно, что она стоит на
очень высоком уровне, - но так называемые "художественные" картины просто
пугают.
Все эти картины ниже уровня человеческого достоинства. Нам кажется, что
это унизительное занятие для человека - смотреть такие картины. Они
рассчитаны на птичьи мозги, на тяжелодумность крупного рогатого
человечества, на верблюжью неприхотливость. Верблюд может неделю обходиться
без воды, известный сорт американских зрителей может двадцать лет подряд
смотреть бессмысленные картины.
…
Есть четыре главных стандарта картин: музыкальная комедия, историческая
драма, фильм из бандитской жизни и фильм с участием знаменитого оперного
певца. Каждый из этих стандартов имеет только один сюжет, который бесконечно
и утомительно варьируется. Американские зрители из года в год фактически
смотрят одно и то же.
…
Сюжет музыкальной комедии состоит в том, что бедная и красивая девушка
становится звездой варьете. При этом она влюбляется в директора варьете
(красивый молодой человек). Сюжет все-таки не так прост. Дело в том, что
директор находится в лапах у другой танцовщицы, тоже красивой и длинноногой,
но с отвратительным характером. Так что намечается известного рода драма,
коллизия. Имеются и варианты. Вместо бедной девушки звездой становится
бедный молодой человек, своего рода гадкий утенок. Он выступает с
товарищами, все вместе они составляют джаз-банд. Бывает и так, что звездами
становятся и молодая девушка, и молодой человек. Разумеется, они любят друг
друга. Однако любовь занимает только одну пятую часть картины, остальные
четыре пятых посвящены ревю. В течение полутора часов мелькают голые ноги и
звучит веселый мотивчик обязательной в таких случаях песенки. Если на фильм
потрачено много денег, то зрителю показывают ноги, лучшие в мире. Если фильм
дешевенький, то и ноги похуже, не такие длинные и красивые. Сюжета это не
касается. Он в обоих случаях не поражает сложностью замысла. Сюжет
подгоняется под чечетку. Чечеточные пьесы публика любит. Они имеют кассовый
успех.
В исторических драмах события самые различные, в зависимости от того,
кто является главным действующим лицом. Делятся они на два разряда: древние
- греко-римские и более современные - мушкетерские. Если в картине
заправилой является Юлий Цезарь или, скажем, Нума Помпилий, то на свет
извлекаются греко-римские фибролитовые доспехи, и молодые люди, которых мы
видели на голливудских улицах, бешено "рубают" друг друга деревянными
секирами и мечами. Если главным действующим лицом является Екатерина Вторая,
или Мария-Антуанетта, или какая-нибудь долговязая англичанка королевской
крови, то это будет уже мушкетерский разряд, то есть размахивание шляпами с
зацеплением пола страусовыми перьями, многократное дуэлирование без особого
к тому повода, погони и преследования на толстозадых скакунчиках, а также
величественная, платоническая и скучная связь молодого бедного дворянина с
императрицей или королевой, сопровождающаяся строго отмеренными поцелуями
(голливудская цензура разрешает поцелуи лишь определенного метража). Сюжет
пьесы такой, какой бог послал. Если бог ничего не послал, играют и без
сюжета. Сюжет неважен. Важны дуэли, казни, пиры и битвы.
В фильмах из бандитской жизни герои с начала до конца стреляют из
автоматических пистолетов, ручных и даже станковых пулеметов. Часто
устраиваются погони на автомобилях. (При этом машины обязательно заносит на
поворотах, что и составляет главную художественную подробность картины.)
Такие фильмы требуют большой труппы. Десятки актеров выбывают из списка
действующих лиц уже в самом начале пьесы. Их убивают другие действующие
лица.
…
Наконец, фильм с участием оперного певца. Ну, тут, сами понимаете,
особенно стесняться нечего. Кто же станет требовать, чтобы оперный певец
играл, как Коклен-старший! Играть он не умеет и даже не хочет. Он хочет
петь, и это законное желание надо удовлетворить, тем более что и зрители
хотят, чтоб знаменитый певец пел как можно больше. Таким образом, и здесь
сюжет не имеет значения. Обычно разыгрывается такая история. Бедный молодой
человек (хотелось бы, конечно, чтоб он был красивым, но тут уже приходится
считаться с внешними данными певца, - животик, мешки под глазами, короткие
ножки) учится петь, но не имеет успеха. Почему он не имеет успеха, понять
нельзя, потому что в начале учебы он поет так же виртуозно, как и в зените
своей славы. Но вот появляется молодая красивая меценатка, которая выдвигает
певца. Он сразу попадает в "Метрополитен-опера", и на него вдруг сваливается
колоссальный, невероятный, сногсшибательный, чудовищный и сверхъестественный
успех, такой успех, какой не снился даже Шаляпину в его лучшие годы. Вариант
есть только один: успеха добивается не певец, а певица, и тогда, согласно
шекспировским законам драмы, роль мецената играет уже не женщина, а богатый
привлекательный мужчина. Оба варианта публика принимает с одинаковой
радостью. Но главное - это популярные арии, которые исполняются по ходу
действия. Лучше всего, если это будет из "Паяцев", "Богемы" или "Риголетто".
Публике это нравится.
Во всех четырех стандартах сохраняется единство стиля.
Что бы ни играла голливудская актриса - возлюбленную крестоносца,
невесту гугенота или современную американскую девушку, - она всегда
причесана самым модным образом. Горизонтальный перманент одинаково лежит и
на средневековой голове и на гугенотской. Здесь Голливуд на компромисс не
пойдет. Любая уступка истории - секиры так секиры, аркебузы так аркебузы,
пожалуйста! Но кудри должны быть уложены так, как это полагается в тысяча
девятьсот тридцать пятом году. Публике это нравится. Средних веков много, и
не стоит из-за них менять прическу. Вот если она изменится в девятьсот
тридцать седьмом году, тогда будут укладываться волосы по моде тридцать
седьмого года.
…
Кроме главных стандартов, есть несколько второстепенных, например,
картины с вундеркиндами. Тут дело зависит уже от случая. Надо искать
талантливого ребенка. Сейчас как раз такое даровитое дитя найдено - это
маленькая девочка Ширли Темпл. Детский сюжет есть один - дитя устраивает
счастье взрослых. И пятилетнюю или шестилетнюю девчушечку заставляют за год
сниматься в нескольких картинах, чтобы устроить счастье ее родителей,
которые зарабатывают на своей дочке, словно это внезапно забивший нефтяной
фонтан.
Кроме того, попадаются картины из жизни рабочего класса. Это уже совсем
подлая фашистская стряпня. В маленьком городочке, на Юге, где идиллически
шумят деревья и мирно светят фонари, мы видели картину под названием
"Риф-Раф". Здесь изображен рабочий, который пошел против своего хозяина и
хозяйского профсоюза. Дерзкий рабочий стал бродягой. Он пал весьма низко.
Потом он вернулся к хозяину, легкомысленный и блудный сын. Он раскаялся и
был принят с распростертыми объятиями.
…
Все превосходные достижения американской культуры -
школы, университеты, литература, театр - все это пришиблено, оглушено
кинематографией. Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в
школе, отлично пройти курс университетских наук - и после нескольких лет
исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.
…
Когда мы возвращались после первой прогулки в свой отель (остановились
мы, по странному стечению обстоятельств, на бульваре Голливуд, в отеле
"Голливуд", помещавшемся в городе Голливуде, - ничего более голливудского
уже нельзя придумать), мы задержались у витрины зоологического магазина.
Здесь на подстилке из мелко нарезанной газетной бумаги резвились уродливые и
добрые щенята. Они бросались на стекло, лаяли, обнимались, вообще
предавались маленьким собачьим радостям. В другой витрине сидела в клетке
крошечная обезьяна с еще более крошечным новорожденным обезьянчиком на
руках. Если мама была величиной чуть. побольше кошки, то дитя было совсем
уже микроскопическое, розовое, голое, вызывающее жалость. Мама нежно лизала
своего ребеночка, кормила его, гладила голову, не сводила с него глаз. На
зрителей она не обращала никакого внимания. Это было воплощение материнства.
И тем не менее никогда в жизни мы не видели более злой карикатуры на
материнскую любовь. Все это было так похоже на то, что делают люди, и в то
же время почему-то так неприятно, что небольшая толпа, собравшаяся у
витрины, не произнесла ни слова. У всех на лицах были странные, смущенные
улыбки.
Мы с трудом оторвались от обезьяньей витрины.
Потом мы признались друг другу, что, глядя на обезьяну с ребенком,
подумали об американской кинематографии.
Она так же похожа на настоящее искусство, как обезьянья любовь к детям
похожа на человеческую. Очень похожа и в то же время невыносимо противна.
…
Разговор с кинематографистом
- Вы хотите знать, - говорил кинематографист, - почему мы, со своей
изумительной техникой, со своими прекрасными актерами, с режиссерами, среди
которых есть лучшие художники мира, почему мы, делающие иногда, но очень
редко, превосходные фильмы, почему мы день и ночь изготовляем наши
возмутительные, идиотские картины, от которых зритель мало-помалу тупеет? Вы
хотите это знать? Извольте, я вам расскажу.
…
- Надо вспомнить, кто был отрицательной фигурой в старой американской
кинематографической драме. Это почти всегда был банкир. В тогдашних
кинопьесах он был подлецом. Теперь просмотрите тысячи фильмов, сделанных в
Голливуде за последние годы, - и вы увидите, что банкир как отрицательный
персонаж исчез. Он даже превратился в тип положительный. Теперь это -
добрый, симпатичный деляга, помогающий бедным или влюбленным. Произошло это
потому, что сейчас хозяевами Голливуда стали банкиры, крупные капиталисты.
Они-то, понимаете сами, уж не допустят, чтоб их изображали в фильмах
мерзавцами. Скажу вам больше. Американская кинематография - это, может быть,
единственная промышленность, куда капиталисты пошли не только ради
заработка. Это неспроста, что мы делаем идиотские фильмы. Нам приказывают их
делать. Их делают нарочно. Голливуд планомерно забивает головы американцам,
одурманивает их своими фильмами. Ни один серьезный жизненный вопрос не будет
затронут голливудским фильмом. Я вам ручаюсь за это. Наши хозяева этого не
допустят. Эта многолетняя работа уже дала страшные плоды. Американского
зрителя совершенно отучили думать. Сейчас рядовой посетитель кино стоит на
необыкновенно низком уровне. Посмотреть что-нибудь более содержательное, чем
танцевально-чечеточный фильм или псевдоисторическую пьесу, ему очень трудно.
Он не станет смотреть умную картину, а подхватит свою девочку и перейдет в
соседнее кино. Поэтому европейские фильмы, где все-таки больше содержания,
чем в американских, имеют у нас весьма жалкий сбыт. Я вам рассказываю ужасы,
но таково действительное положение вещей. Нужно много лет работы, чтобы
снова вернуть американскому зрителю вкус. Но кто будет делать эту работу?
Хозяева Голливуда?
…
- ...У нас ведь нет ни одного независимого человека, кроме Чаплина. Мы
служим у своих хозяев и делаем все, что они прикажут. Вы спросите меня: как
же все-таки появляются те несколько хороших картин, которые делает Голливуд?
Они появляются против воли хозяина. Это случайная удача, уступка хозяина
слуге, которым дорожат, чтобы он сдуру не бросил работы. Иногда приходится
хороший фильм прятать от хозяев, чтобы они не успели его испортить.
…
Но так бывает очень редко. Обычно даже известный, даже
знаменитый режиссер вынужден делать все, что ему прикажут. Вот сейчас - это
произошло всего лишь несколько дней назад - один кинорежиссер, известный во
всем мире, получил сценарий, который ему понравился. Он уже несколько лет
искал какую-нибудь значительную вещь для постановки. Представляете себе его
удовольствие и радость, когда он наконец ее нашел! Но в этой картине должна
была сниматься Марлена Дитрих, звезда Голливуда. Она прочла сценарий и
решила, что роли других артистов слишком велики и удачны, что они помешают
ей выделиться в картине. И вот несравненная Марлена потребовала, чтобы эти
роли были сокращены. Пьеса была испорчена бесповоротно. Режиссер отказался
ставить сценарий в таком обезображенном виде. Как видите, режиссер; о
котором я вам рассказываю, настолько велик и знаменит, что смеет отказаться
от работы, которая ему неприятна. Такие люди в Голливуде насчитываются
единицами. Итак, звезда победила, потому что для наших хозяев звезда - это
главное. Американская публика ходит на звезду, а не на режиссера. Если на
афише стоит имя Марлены Дитрих, или Греты Гарбо, или Фредерика Марча,
публика все равно принесет в кассу свои миллионы, какой бы пустяк ни
разыгрывали эти замечательные артисты. Все кончилось очень просто, - позвали
другого режиссера, который ни от чего не смеет отказываться, иначе потеряет
работу, и поручили ему ставить испорченный сценарий. Он проклял свою жалкую
судьбу и принялся "выстреливать" картину.
Может быть, вы думаете, что нами управляют какие-нибудь просвещенные
капиталисты? К сожалению, это самые обыкновенные туповатые делатели
долларов. О "Метро-Голдвин-Майер" вы, конечно, знаете. Их студии выпускают в
год массу картин. А вот что я могу рассказать про старого Голдвина - хозяина
этой фирмы.
Однажды он приходит к своим знакомым и радостно сообщает:
- Вы знаете, у моей жены такие красивые руки, что с них уже лепят бюст.
Рассказывают также, что одна из актрис Голдвина, получавшая у него
десять тысяч долларов в неделю (звезды получают совершенно
умопомрачительный, свинский гонорар, но тут нет никакой благотворительности,
- звезда, которая получает десять тысяч долларов в неделю, приносит своему
хозяину по крайней мере столько же тысяч чистого дохода в ту же неделю),
пригласила его к себе на завтрак в свой замок, который успела купить во
Франции.
…
Но особенно его
заинтересовали старинные солнечные часы. Когда ему объяснили их устройство,
он пришел в восторг и воскликнул:
- Вот это здорово! Что они теперь следующее выдумают!
Вы видите, нам приходится иметь дело с людьми, настолько
невежественными, что солнечные часы они принимают за последнее изобретение.
Таков их уровень знаний, уровень культуры. И эти люди не только дают деньги
на производство картин. Нет, они вмешиваются во все, вносят поправки, меняют
сюжеты, они указывают нам, как делать картины.
***
Часть 7
Голливуд и американский кинематограф
Страшно выговорить, но Голливуд, слава которого сотни раз обошла весь
мир, Голливуд, о котором за двадцать лет написано больше книг и статей, чем
за двести лет о Шекспире, великий Голливуд, на небосклоне которого звезды
восходят и закатываются в миллионы раз быстрее, чем об этом рассказывают
астрономы, Голливуд, о котором мечтают сотни тысяч девушек со всех концов
земного шара, - этот Голливуд скучен, чертовски скучен.
…
читать дальшеГолливуд - правильно распланированный, отлично асфальтированный и
прекрасно освещенный город, в котором живут триста тысяч человек. Все эти
триста тысяч либо работают в кинопромышленности, либо обслуживают тех, кто в
ней работает. Весь город занят одним делом - крутит картины, или - как
выражаются в Голливуде - "выстреливает" картины. Треск съемочного аппарата
очень похож на треск пулемета, отсюда и пошел термин "выстреливать".
…
Мы, московские зрители, немножко избалованы американской
кинематографией. То, что доходит в Москву и показывается небольшому числу
киноспециалистов на ночных просмотрах, - это почти всегда лучшее, что
создано Голливудом.
Москва видела картины Луи Майльстона, Кинг Видора, Рубена Мамульяна и
Джона Форда, кинематографическая Москва видела лучшие картины лучших
режиссеров. Московские зрители восхищались свинками, пингвинами и мышками
Диснея, восхищались шедеврами Чаплина. Эти режиссеры, за исключением
Чаплина, который выпускает одну картину в несколько лет, делают пять,
восемь, десять картин в год. А, как нам уже известно, американцы
"выстреливают" в год восемьсот картин. Конечно, мы подозревали, что эти
остальные семьсот девяносто картин не бог весть какое сокровище. Но ведь
видели мы картины хорошие, а о плохих только слышали. Поэтому так тяжелы
впечатления от американской кинематографии, когда знакомишься с ней на ее
родине.
…
Кинорепортер в Америке дает самые последние новости, мультипликации
Диснея великолепны, среди них попадаются настоящие шедевры, техника
американского кино не нуждается в похвалах - всем известно, что она стоит на
очень высоком уровне, - но так называемые "художественные" картины просто
пугают.
Все эти картины ниже уровня человеческого достоинства. Нам кажется, что
это унизительное занятие для человека - смотреть такие картины. Они
рассчитаны на птичьи мозги, на тяжелодумность крупного рогатого
человечества, на верблюжью неприхотливость. Верблюд может неделю обходиться
без воды, известный сорт американских зрителей может двадцать лет подряд
смотреть бессмысленные картины.
…
Есть четыре главных стандарта картин: музыкальная комедия, историческая
драма, фильм из бандитской жизни и фильм с участием знаменитого оперного
певца. Каждый из этих стандартов имеет только один сюжет, который бесконечно
и утомительно варьируется. Американские зрители из года в год фактически
смотрят одно и то же.
…
Сюжет музыкальной комедии состоит в том, что бедная и красивая девушка
становится звездой варьете. При этом она влюбляется в директора варьете
(красивый молодой человек). Сюжет все-таки не так прост. Дело в том, что
директор находится в лапах у другой танцовщицы, тоже красивой и длинноногой,
но с отвратительным характером. Так что намечается известного рода драма,
коллизия. Имеются и варианты. Вместо бедной девушки звездой становится
бедный молодой человек, своего рода гадкий утенок. Он выступает с
товарищами, все вместе они составляют джаз-банд. Бывает и так, что звездами
становятся и молодая девушка, и молодой человек. Разумеется, они любят друг
друга. Однако любовь занимает только одну пятую часть картины, остальные
четыре пятых посвящены ревю. В течение полутора часов мелькают голые ноги и
звучит веселый мотивчик обязательной в таких случаях песенки. Если на фильм
потрачено много денег, то зрителю показывают ноги, лучшие в мире. Если фильм
дешевенький, то и ноги похуже, не такие длинные и красивые. Сюжета это не
касается. Он в обоих случаях не поражает сложностью замысла. Сюжет
подгоняется под чечетку. Чечеточные пьесы публика любит. Они имеют кассовый
успех.
В исторических драмах события самые различные, в зависимости от того,
кто является главным действующим лицом. Делятся они на два разряда: древние
- греко-римские и более современные - мушкетерские. Если в картине
заправилой является Юлий Цезарь или, скажем, Нума Помпилий, то на свет
извлекаются греко-римские фибролитовые доспехи, и молодые люди, которых мы
видели на голливудских улицах, бешено "рубают" друг друга деревянными
секирами и мечами. Если главным действующим лицом является Екатерина Вторая,
или Мария-Антуанетта, или какая-нибудь долговязая англичанка королевской
крови, то это будет уже мушкетерский разряд, то есть размахивание шляпами с
зацеплением пола страусовыми перьями, многократное дуэлирование без особого
к тому повода, погони и преследования на толстозадых скакунчиках, а также
величественная, платоническая и скучная связь молодого бедного дворянина с
императрицей или королевой, сопровождающаяся строго отмеренными поцелуями
(голливудская цензура разрешает поцелуи лишь определенного метража). Сюжет
пьесы такой, какой бог послал. Если бог ничего не послал, играют и без
сюжета. Сюжет неважен. Важны дуэли, казни, пиры и битвы.
В фильмах из бандитской жизни герои с начала до конца стреляют из
автоматических пистолетов, ручных и даже станковых пулеметов. Часто
устраиваются погони на автомобилях. (При этом машины обязательно заносит на
поворотах, что и составляет главную художественную подробность картины.)
Такие фильмы требуют большой труппы. Десятки актеров выбывают из списка
действующих лиц уже в самом начале пьесы. Их убивают другие действующие
лица.
…
Наконец, фильм с участием оперного певца. Ну, тут, сами понимаете,
особенно стесняться нечего. Кто же станет требовать, чтобы оперный певец
играл, как Коклен-старший! Играть он не умеет и даже не хочет. Он хочет
петь, и это законное желание надо удовлетворить, тем более что и зрители
хотят, чтоб знаменитый певец пел как можно больше. Таким образом, и здесь
сюжет не имеет значения. Обычно разыгрывается такая история. Бедный молодой
человек (хотелось бы, конечно, чтоб он был красивым, но тут уже приходится
считаться с внешними данными певца, - животик, мешки под глазами, короткие
ножки) учится петь, но не имеет успеха. Почему он не имеет успеха, понять
нельзя, потому что в начале учебы он поет так же виртуозно, как и в зените
своей славы. Но вот появляется молодая красивая меценатка, которая выдвигает
певца. Он сразу попадает в "Метрополитен-опера", и на него вдруг сваливается
колоссальный, невероятный, сногсшибательный, чудовищный и сверхъестественный
успех, такой успех, какой не снился даже Шаляпину в его лучшие годы. Вариант
есть только один: успеха добивается не певец, а певица, и тогда, согласно
шекспировским законам драмы, роль мецената играет уже не женщина, а богатый
привлекательный мужчина. Оба варианта публика принимает с одинаковой
радостью. Но главное - это популярные арии, которые исполняются по ходу
действия. Лучше всего, если это будет из "Паяцев", "Богемы" или "Риголетто".
Публике это нравится.
Во всех четырех стандартах сохраняется единство стиля.
Что бы ни играла голливудская актриса - возлюбленную крестоносца,
невесту гугенота или современную американскую девушку, - она всегда
причесана самым модным образом. Горизонтальный перманент одинаково лежит и
на средневековой голове и на гугенотской. Здесь Голливуд на компромисс не
пойдет. Любая уступка истории - секиры так секиры, аркебузы так аркебузы,
пожалуйста! Но кудри должны быть уложены так, как это полагается в тысяча
девятьсот тридцать пятом году. Публике это нравится. Средних веков много, и
не стоит из-за них менять прическу. Вот если она изменится в девятьсот
тридцать седьмом году, тогда будут укладываться волосы по моде тридцать
седьмого года.
…
Кроме главных стандартов, есть несколько второстепенных, например,
картины с вундеркиндами. Тут дело зависит уже от случая. Надо искать
талантливого ребенка. Сейчас как раз такое даровитое дитя найдено - это
маленькая девочка Ширли Темпл. Детский сюжет есть один - дитя устраивает
счастье взрослых. И пятилетнюю или шестилетнюю девчушечку заставляют за год
сниматься в нескольких картинах, чтобы устроить счастье ее родителей,
которые зарабатывают на своей дочке, словно это внезапно забивший нефтяной
фонтан.
Кроме того, попадаются картины из жизни рабочего класса. Это уже совсем
подлая фашистская стряпня. В маленьком городочке, на Юге, где идиллически
шумят деревья и мирно светят фонари, мы видели картину под названием
"Риф-Раф". Здесь изображен рабочий, который пошел против своего хозяина и
хозяйского профсоюза. Дерзкий рабочий стал бродягой. Он пал весьма низко.
Потом он вернулся к хозяину, легкомысленный и блудный сын. Он раскаялся и
был принят с распростертыми объятиями.
…
Все превосходные достижения американской культуры -
школы, университеты, литература, театр - все это пришиблено, оглушено
кинематографией. Можно быть милым и умным мальчиком, прекрасно учиться в
школе, отлично пройти курс университетских наук - и после нескольких лет
исправного посещения кинематографа превратиться в идиота.
…
Когда мы возвращались после первой прогулки в свой отель (остановились
мы, по странному стечению обстоятельств, на бульваре Голливуд, в отеле
"Голливуд", помещавшемся в городе Голливуде, - ничего более голливудского
уже нельзя придумать), мы задержались у витрины зоологического магазина.
Здесь на подстилке из мелко нарезанной газетной бумаги резвились уродливые и
добрые щенята. Они бросались на стекло, лаяли, обнимались, вообще
предавались маленьким собачьим радостям. В другой витрине сидела в клетке
крошечная обезьяна с еще более крошечным новорожденным обезьянчиком на
руках. Если мама была величиной чуть. побольше кошки, то дитя было совсем
уже микроскопическое, розовое, голое, вызывающее жалость. Мама нежно лизала
своего ребеночка, кормила его, гладила голову, не сводила с него глаз. На
зрителей она не обращала никакого внимания. Это было воплощение материнства.
И тем не менее никогда в жизни мы не видели более злой карикатуры на
материнскую любовь. Все это было так похоже на то, что делают люди, и в то
же время почему-то так неприятно, что небольшая толпа, собравшаяся у
витрины, не произнесла ни слова. У всех на лицах были странные, смущенные
улыбки.
Мы с трудом оторвались от обезьяньей витрины.
Потом мы признались друг другу, что, глядя на обезьяну с ребенком,
подумали об американской кинематографии.
Она так же похожа на настоящее искусство, как обезьянья любовь к детям
похожа на человеческую. Очень похожа и в то же время невыносимо противна.
…
Разговор с кинематографистом
- Вы хотите знать, - говорил кинематографист, - почему мы, со своей
изумительной техникой, со своими прекрасными актерами, с режиссерами, среди
которых есть лучшие художники мира, почему мы, делающие иногда, но очень
редко, превосходные фильмы, почему мы день и ночь изготовляем наши
возмутительные, идиотские картины, от которых зритель мало-помалу тупеет? Вы
хотите это знать? Извольте, я вам расскажу.
…
- Надо вспомнить, кто был отрицательной фигурой в старой американской
кинематографической драме. Это почти всегда был банкир. В тогдашних
кинопьесах он был подлецом. Теперь просмотрите тысячи фильмов, сделанных в
Голливуде за последние годы, - и вы увидите, что банкир как отрицательный
персонаж исчез. Он даже превратился в тип положительный. Теперь это -
добрый, симпатичный деляга, помогающий бедным или влюбленным. Произошло это
потому, что сейчас хозяевами Голливуда стали банкиры, крупные капиталисты.
Они-то, понимаете сами, уж не допустят, чтоб их изображали в фильмах
мерзавцами. Скажу вам больше. Американская кинематография - это, может быть,
единственная промышленность, куда капиталисты пошли не только ради
заработка. Это неспроста, что мы делаем идиотские фильмы. Нам приказывают их
делать. Их делают нарочно. Голливуд планомерно забивает головы американцам,
одурманивает их своими фильмами. Ни один серьезный жизненный вопрос не будет
затронут голливудским фильмом. Я вам ручаюсь за это. Наши хозяева этого не
допустят. Эта многолетняя работа уже дала страшные плоды. Американского
зрителя совершенно отучили думать. Сейчас рядовой посетитель кино стоит на
необыкновенно низком уровне. Посмотреть что-нибудь более содержательное, чем
танцевально-чечеточный фильм или псевдоисторическую пьесу, ему очень трудно.
Он не станет смотреть умную картину, а подхватит свою девочку и перейдет в
соседнее кино. Поэтому европейские фильмы, где все-таки больше содержания,
чем в американских, имеют у нас весьма жалкий сбыт. Я вам рассказываю ужасы,
но таково действительное положение вещей. Нужно много лет работы, чтобы
снова вернуть американскому зрителю вкус. Но кто будет делать эту работу?
Хозяева Голливуда?
…
- ...У нас ведь нет ни одного независимого человека, кроме Чаплина. Мы
служим у своих хозяев и делаем все, что они прикажут. Вы спросите меня: как
же все-таки появляются те несколько хороших картин, которые делает Голливуд?
Они появляются против воли хозяина. Это случайная удача, уступка хозяина
слуге, которым дорожат, чтобы он сдуру не бросил работы. Иногда приходится
хороший фильм прятать от хозяев, чтобы они не успели его испортить.
…
Но так бывает очень редко. Обычно даже известный, даже
знаменитый режиссер вынужден делать все, что ему прикажут. Вот сейчас - это
произошло всего лишь несколько дней назад - один кинорежиссер, известный во
всем мире, получил сценарий, который ему понравился. Он уже несколько лет
искал какую-нибудь значительную вещь для постановки. Представляете себе его
удовольствие и радость, когда он наконец ее нашел! Но в этой картине должна
была сниматься Марлена Дитрих, звезда Голливуда. Она прочла сценарий и
решила, что роли других артистов слишком велики и удачны, что они помешают
ей выделиться в картине. И вот несравненная Марлена потребовала, чтобы эти
роли были сокращены. Пьеса была испорчена бесповоротно. Режиссер отказался
ставить сценарий в таком обезображенном виде. Как видите, режиссер; о
котором я вам рассказываю, настолько велик и знаменит, что смеет отказаться
от работы, которая ему неприятна. Такие люди в Голливуде насчитываются
единицами. Итак, звезда победила, потому что для наших хозяев звезда - это
главное. Американская публика ходит на звезду, а не на режиссера. Если на
афише стоит имя Марлены Дитрих, или Греты Гарбо, или Фредерика Марча,
публика все равно принесет в кассу свои миллионы, какой бы пустяк ни
разыгрывали эти замечательные артисты. Все кончилось очень просто, - позвали
другого режиссера, который ни от чего не смеет отказываться, иначе потеряет
работу, и поручили ему ставить испорченный сценарий. Он проклял свою жалкую
судьбу и принялся "выстреливать" картину.
Может быть, вы думаете, что нами управляют какие-нибудь просвещенные
капиталисты? К сожалению, это самые обыкновенные туповатые делатели
долларов. О "Метро-Голдвин-Майер" вы, конечно, знаете. Их студии выпускают в
год массу картин. А вот что я могу рассказать про старого Голдвина - хозяина
этой фирмы.
Однажды он приходит к своим знакомым и радостно сообщает:
- Вы знаете, у моей жены такие красивые руки, что с них уже лепят бюст.
Рассказывают также, что одна из актрис Голдвина, получавшая у него
десять тысяч долларов в неделю (звезды получают совершенно
умопомрачительный, свинский гонорар, но тут нет никакой благотворительности,
- звезда, которая получает десять тысяч долларов в неделю, приносит своему
хозяину по крайней мере столько же тысяч чистого дохода в ту же неделю),
пригласила его к себе на завтрак в свой замок, который успела купить во
Франции.
…
Но особенно его
заинтересовали старинные солнечные часы. Когда ему объяснили их устройство,
он пришел в восторг и воскликнул:
- Вот это здорово! Что они теперь следующее выдумают!
Вы видите, нам приходится иметь дело с людьми, настолько
невежественными, что солнечные часы они принимают за последнее изобретение.
Таков их уровень знаний, уровень культуры. И эти люди не только дают деньги
на производство картин. Нет, они вмешиваются во все, вносят поправки, меняют
сюжеты, они указывают нам, как делать картины.
***
@темы: история, читальный зал, литература