Из Ильфа и Петрова

[kyhonka]

Одноэтажная Америка (1935-1936)
Часть 5
Будни путешественника
В Америке путешественника не угнетают обычные дорожные сомнения: "Где
мы сейчас? Найдем ли мы ночлег? Не врет ли спидометр? Уж слишком мы
забрались на Запад, - не пора ли передвинуть стрелку часов?" Нет.
Путешественника не волнует вопрос о ночлеге. Он привык к тому, что на дороге
его поджидают кэмпы, то есть лагери, состоящие из нескольких маленьких
домиков (в каждом домике - комната, душ и газовая кухня, а рядом с домиком -
гараж). Ежедневно на дороге можно встретить на маленьком столбике плакат:
"Через полмили - проверка спидометра". И действительно, через полмили стоит
новый столбик. И от этого столбика до следующего будет пять миль, и вы
можете проверить правильность своего спидометра-прибора, отмечающего
пройденное расстояние. Встретится вам и совсем уже заботливый плакат: "Пора
передвинуть стрелку часов". А на вопрос: "Где мы сейчас?" - есть точный,
даже несколько торжественный ответ:
"Покидаете Нью-Мексико. Въезжаете в Аризону".
Звучит это так, как будто вы покидаете землю и въезжаете на небо.
…
Сразу стало темно и холодно. Иссяк бензин. Захотелось
есть. Но не успел мистер Адамс высказать мысль о том, что теперь все пропало
и нам придется ночевать в пустыне, как сейчас же за мостом сверкнул огонек,
и мы подъехали к домику. Возле домика мы со вздохом облегчения заметили
газолиновую станцию. Кроме этих двух сооружений, которые стояли прямо в
пустыне, даже не обнесенные заборами, не было ничего.
…
И вот здесь, в пустыне, где на двести миль в окружности нет ни
одного оседлого жилья, мы нашли: превосходные постели, электрическое
освещение, паровое отопление, горячую и холодную воду, - нашли такую же
обстановку, какую можно найти в любом домике Нью-Йорка, Чикаго или Галлопа.
В столовой перед нами поставили помидорный сок в стопочках и дали "стейк" с
костью в виде буквы Т, такой же красивый и невкусный, как в Чикаго,
Нью-Йорке или Галлопе, и взяли с нас за все это почти столько же, сколько
это стоит в Галлопе, Чикаго или Нью-Йорке, хотя, пользуясь безвыходным
положением путешественников, могли взять сколько угодно.
Это зрелище американского standard of life (уровня жизни) было не менее
величественным, чем окрашенная пустыня. Если вы спросите, что можно назвать
главной особенностью Соединенных Штатов Америки, мы можем ответить: вот этот
домик в пустыне. В этом домике заключена вся американская жизнь: полный
комфорт в пустыне рядом с нищими шалашами индейцев. Совсем как в Чикаго, где
рядом с Мичиган-авеню помещается свалка. Куда бы вы ни ушли, путешественник,
на Север, на Юг или на Запад, в Нью-Йорк, в Нью-Орлеан или Нью-Джерси, - вы
всюду увидите комфорт и бедность, нищету и богатство, которые, как две
неразлучные сестры, стоят, взявшись за руки, у всех дорог и у всех мостов
великой страны.
***
Из разговора с бродягой о преобразовании общества
Человек выпал из общества. Естественно, он находит, что общественный
строй надо изменить. Что же надо сделать?
- Надо отобрать у богатых людей их богатства.
…
- Отобрать деньги! Да, да! Отобрать деньги и оставить им только по пять
миллионов! Безработным дать по кусочку земли, чтоб они могли добывать хлеб и
есть его, а им оставить только по пять миллионов.
…
- Кто же отберет эти богатства?
- Отберут! Рузвельт отберет. Пусть только выберут второй раз
президентом. Он это сделает.
- А если конгресс не позволит?
- Ну, конгресс согласится! Ведь это справедливая штука. Как же можно не
согласиться? Тут дело ясное.
…
Ему кажется,
что стоит только попросить доброго Санта Клауса, как все волшебно изменится.
Санта Клаус примчится на своих картонных, посеребренных оленях, устроит
теплую снежную пургу - и все образуется. Конгресс согласится. Рузвельт
вежливо отберет миллиарды, а богачи с кроткими улыбками эти миллиарды
отдадут.
Миллионы американцев находятся во власти таких детских идей.
Как на веки вечные избавиться от кризиса?
О, это совсем не так трудно. Государство должно давать каждому старику,
достигшему шестидесяти лет, по двести долларов в месяц, с условием, чтобы
эти деньги он обязательно тратил. Тогда покупательная способность населения
возрастет в неслыханных размерах и кризис немедленно кончится. Заодно
старики будут замечательно хорошо жить. Все ясно и просто. Как все это
сделается, - не так уж важно. Старикам до такой степени хочется получить по
двести долларов в месяц, а молодым так хочется, чтобы кризис кончился и они
наконец получили бы работу, что они с удовольствием верят всему. Таунсенд,
изобретатель этого чудодейственного средства, в самый короткий срок завоевал
миллионы горячих приверженцев.
…
Гипноз простых цифр действует с невероятной силой.
…
Здесь не говорится ни о передовых американских рабочих, ни о
радикальной интеллигенции. Речь идет о так называемом среднем американце -
главном покупателе и главном избирателе. Это простой, чрезвычайно
демократический человек. Он умеет работать и работает много. Он любит свою
жену и своих детей; слушает радио, часто ходит в кино и очень мало читает.
Кроме того, он очень уважает деньги. Он не питает к ним страсти скупца, он
их уважает, как уважают в семье дядю - известного профессора. И он хочет,
чтобы в мире все было так же просто и понятно, как у него в доме.
Когда ему продают комнатный рефрижератор, или электрическую плиту, или
пылесос, то продавец никогда не пускается в отвлеченные рассуждения. Он
точно и деловито объясняет, сколько центов в час будет стоить электрическая
энергия, какой придется дать задаток и какая получится от всего этого
экономия. Покупатель хочет знать цифры, выгоду, выраженную в долларах.
Таким же способом ему продают политическую идею. Ничего отвлеченного,
никакой философии. Он дает голос, а ему обещают двести долларов в месяц или
обещают уравнять богатства. Это - цифры. Это понятно. На это он пойдет. Он,
конечно; будет очень удивлен, когда заметит, что эти идеи работают совсем не
так добросовестно, как рефрижератор или пылесос. Но сейчас он еще верит в
них.
…
Когда он (бродяга – прим.моё) вылез из автомобиля, мы увидели, до какой степени бедности
дошел этот человек. Его дрянное пальто было в пуху, зеленоватые щеки были
давно не бриты, а в ушах скопилась пыль Пенсильвании, Канзаса, Оклахомы.
…
Когда мы выезжали из Флагстафа, держа путь на Грэнд-кэньон, мистер
Адамс сказал:
- Ну, как вы думаете, почему этот несчастный человек все-таки хочет
оставить миллионерам по пяти миллионов? Не знаете? Ну, так я вам скажу. В
глубине души он еще надеется, что сам когда-нибудь станет миллионером.
Американское воспитание - это страшная вещь, сэры!
***