VIII
Семья ЛевиныхЛевинКак известно, Константин Дмитриевич Левин (или Лёвин) – это альтер-эго самого писателя Л. Н. Толстого. Его мы узнаем по массе автобиографических деталей, разбросанных по страницам глав романа, относящихся к Левину. Это и давняя дружба дворянских семей – Левиных и Щербацких (Толстых и Берсов), и первая влюбленность Левина в сестер Щербацких (у Толстого – в сестер Берс). Затем – настоящее чувство к одной из них. Даже объяснение в любви в виде начальных букв каждого слова, написанных мелком на карточном столике; личные дневники, где описывалась далеко не безгрешная холостяцкая жизнь жениха, данные невесте для прочтения; опоздание на собственную свадьбу – все это было деталями жизни самого Толстого. Совпадал и возраст прототипов и их персонажей: Соне Берс было всего 18, Льву Николаевичу – 34, когда они поженились. Занятие крестьянским трудом, опыт работы в земстве, любовь к охоте также перенесены из жизни автора в роман.
Эти и другие совпадения моментов биографий Л. Толстого и К. Левина наводят на мысль, что писатель и его любимый персонаж очень схожи во всем, что зачастую устами Левина говорит сам Л. Толстой, и именно размышления автора о жизненном устройстве, вере, смысле своего существования, семейных отношениях и проч. передает его герой.
читать дальшеЭто же подтверждают и родные Толстого. Софья Андреевна, прочитав роман, заметила: «Лёвочка, ты - Левин, но плюс талант. Левин – нестерпимый человек!».
«Я знал многих лиц и многие эпизоды, там описанные, – замечает С.Л. Толстой. – Константина Левина отец, очевидно, списал с себя, но он взял только часть своего „я“, и далеко не лучшую часть».
В романе образ Левина с его поступками, размышлениями и умозаключениями, пожалуй, самый сложный для восприятия и понимания, он требует отдельного, очень серьезного разговора, в котором мы будем постоянно обращаться и к историческим реалиям того времени и к мировоззрениям самого Л. Н. Толстого.
***
Итак, кто же такой Левин? Он – дворянин, не сделавший карьеры в городе, помещик, занимающийся хозяйством и постоянно живущий в своем имении, т.е., по мнению родных и друзей, «он не имел никакой привычной, определенной деятельности и положения в свете, … бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда не годившиеся люди». (В то время в высшем дворянском кругу к неслужащим дворянам относились с некоторым пренебрежением.)
Выбор такой деятельности Левина – занятие сельским трудом – для Толстого был не случайным: еще в повести «Казаки» (1853-1863)писатель противопоставлял «фальшивое» светское общество гармоническому сообществу людей, близких к природе. «Естественность» для Толстого — основной критерий оценки нравственных качеств и поведения людей. «Истинной» жизнью, по его мнению, может быть только «вольная» жизнь, основанная на понимании мудрых законов природы. Эти же принципы оценки людей лежат и в основе романа «Анна Каренина». Любимый герой писателя, Левин – как раз тот самый «естественный» человек, настоящий аристократ, каковым считает его Толстой. «…я считаю аристократом себя и людей, подобных мне, которые в прошедшем могут указать на три-четыре честные поколения семей, находившихся на высшей степени образования (дарованье и ум — это другое дело), и которые никогда ни пред кем не подличали, никогда ни в ком не нуждались, как жили мой отец, мой дед… я… дорожу родовым и трудовым... Мы аристократы, а не те, которые могут существовать только подачками от сильных мира сего и кого купить можно за двугривенный», – с гордостью говорит о себе Левин.
Взгляды Левина на окружающую его действительность и общество оригинальны, спорны, но обладают своей внутренней логикой.
К ним, например, относится скептическое отношение к техническому прогрессу, медицине и образованию. В разговоре с братом он отстаивает свое мнение: «…мне-то зачем заботиться об учреждении пунктов медицинских, которыми я никогда не пользуюсь, и школ, куда я своих детей не буду посылать, куда и крестьяне не хотят посылать детей… …грамотный как работник гораздо хуже. И дороги починить нельзя; а мосты как поставят, так и украдут. … Дороги не лучше и не могут быть лучше; лошади мои везут меня и по дурным. Доктора и пункта мне не нужно. Мировой судья мне не нужен, — я никогда не обращаюсь к нему и не обращусь. Школы мне не только не нужны, но даже вредны… ». И далее поясняет свою позицию: «Я только хочу сказать, что те права, которые меня... мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами… Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешку-дурачка судить, — я не понимаю и не могу. … никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая истина, философская,…». Ну а самое главное, что Левин (а вместе с ним и Толстой), радея за крестьян, считал, что ни технический прогресс, ни медицина и школьное образование не избавят низшие классы от нищеты и общего невежества, а только увеличат их потребности, которые не смогут быть удовлетворены, и, следовательно, эти надстройки для народа не только бесполезны, но и вредны.
(Мнения Левина очень близки к мнениям Толстого, считавшего современные ему науки, достижения технического прогресса, медицину, образование (как оно давалось в учебных заведениях), искусство ложными и безнравственными.)
Соответственно, и земства (см. ч. III, Историческая справка (продолжение) Земства), куда так настойчиво вовлекал его брат, так же бесполезны и служат только местом для времяпрепровождения дворян, не имеющих более никаких забот. Собственно говоря, так, с большой долей сарказма, в романе и описаны губернские выборы, в которых принимал участие Левин.
О работе земств Левин отзывался прямо и недвусмысленно: «…я убедился, что никакой земской деятельности нет и быть не может,.. с одной стороны, игрушка, играют в парламент, … а с другой … стороны, это – средство для уездной coterie наживать деньжонки… Прежде были опеки, суды, а теперь земство, не в виде взяток, а в виде незаслуженного жалованья...».
(Земские собрания состояли преимущественно из помещиков, на должности председателя и членов земских управ, мировых судей и другие должности избирались обыкновенно небогатые помещики, нередко плохо работавшие и с несоразмерно большими окладами. Сам Л. Толстой одно время служил мировым посредником в Крапивенском уезде и навлек на себя недовольства и жалобы помещиков, т.к. при разверстывании земли между крестьянами и помещиками он вел дело беспристрастно, а не в пользу последних.)