Глава 5.
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (IV).
Послесловие. Ницше: судьба и философия (заметки читателя) (IV).
Всем известно резко отрицательное отношение Ницше к христианству, но философский взгляд, выраженный в ницшевском тезисе «Бог умер», был так же не оригинальной идеей мыслителя.
Великие немецкие философы Кант, Гегель, Фейербах практически провозгласили его еще до появления трудов Ницше. У них это означало, что религия исчерпала себя и уже не отвечает запросам времени.
читать дальшеИммануил Кант (1724 —1804), родоначальник немецкой классической философии, стоящий на грани эпох Просвещения и Романтизма, высказал положение, что, хотя доказать существование Бога невозможно, сама идея Бога является полезной в моральном отношении («в моральном отношении следует признавать существование Бога» И. Кант, Критика практического разума). По Канту, душа, мир как целое и Бог – это «вещи в себе», объекты умопостигаемого мира, которые в принципе недоступны теоретическому познанию и какому-либо рациональному доказательству. Сущность самой религии он определял как «осознание наших обязанностей, как божественных заповедей» (И. Кант, Религия в пределах чистого опыта).
Георг Гегель (1770 —1831), один из творцов немецкой классической философии и философии романтизма, не считал религию обманом (в отличие от просветителей), а видел в ней путь к познанию истины. Истинная религия у Гегеля несет человеку свободу, не подавляющую разум. По сути, Бог Гегеля – это саморазвивающийся мир, в котором главное место занимает деятельность человека, все разумное в нем становится действительным. Гегель выражал тенденцию к поиску нового образа Бога, что было свойственно философии того времени.
Людвиг Фейербах (1804 – 1872) – первоначально последователь Гегеля, затем подверг критике его философию. Ученик Гегеля немецкий философ Фейербах пришел к выводу, что человек создает Бога по своему образу и подобию и что вера в Бога должна уступить место вере в Человека. Отдельно взятый человек, по религиозным воззрениям Фейербаха, не является идеальным и совершенным, но его сущность, родовое начало, так сказать, обобщенное понятие – Человек – бесконечно мудр, могущественен и совершенен. Высший закон (императив) состоит в требовании относиться к Человеку как к высшей ценности, как к Богу. Человек относится к себе как к Богу, когда он видит божественное в другом человеке. В Человеке ценно все: разум, физическая, эмоциональная и психологическая составляющие. Таким образом, вместо христианства и философии гегелевского типа Фейербах предложил программу «философии Человека». По сути, Фейербах переистолковал христианские идеи и то, что в традиционной религии было присуще Богу, он отдал Человеку. Боги созданы по образу и подобию людей – вот смысл и ценность религиозного сознания, основа его действенности в истории. Движителем же, доминантой Человеческой сущности является Любовь (аналог любви как преклонения и высшего доверия к Богу) – любовь половая, родосозидающая, включающая в себя и любовь к детям, т.е. к продолжению Я и Ты.
Фейербаховская идея человекобожия сразу же стала популярной в Европе. Критические замечания вызывало то, что моральное содержание этой философии было практически калькой с христианской морали. Человек у Фейербаха получил одностороннюю – положительную морально-нравственную – трактовку, что создавало большой отрыв от реального человека, его морального, социально-исторического облика и бытия. Попытки истолкования идеи человекобожия и преодоления названных нестыковок получили разные направления в гегельянстве.
В 1843-1844 гг. К. Маркс и М. Штирнер, опираясь на мысли Фейербаха, каждый по-своему, решали проблему человека. Оба они резко отмежевались от повторений и перепевов христианской этики у Фейербаха.
Штирнер в книге «Единственный и его собственность» развил и обосновал индивидуальную форму человекобожия. У Штирнера особое Я, осознавая и преодолевая отчуждения, освобождается и превращается в «Единственного» — властителя себя и своего мира (Я – Бог).
Молодой Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 г.» предложил концепцию
социального освобождения от угнетения и предрассудков, превращающего человечество, общество в единый организм, которому можно приписать свойства божественности в фейербаховско-гуманистическом смысле (Социум - Бог).
Все эти идеи немецких ученых-философов появились на свет не случайно, они произросли на почве лютеранства – первого протестантского вероучения, возникшего в Германии в XVI в. и направленного против претензий католического духовенства контролировать веру и совесть на правах посредника между людьми и богом.
В сочинениях основателя этого учения, Мартина Лютера, большое место отводилось концепции «свободы христианина», по которой Бог не воздействует насильственно на волю человека, но, как абсолютный господин, направляет волю к своей цели. В результате человек действует свободно даже в вопросе собственного спасения, т.к. истинно свободен только человек «оправданный» — его судьба уже определена Богом, который вырвал ее из земных условностей. Но человек должен подчиняться законам судьбы и отсюда — требование подчинения церкви светской власти как одному из государственных институтов. Центральное учение Лютера об «оправдании верой»(1) вело к обмирщению религии. Отвергая церковную иерархию и особое священнодействие как путь «к спасению души», это учение рассматривало мирскую деятельность человека как служение богу. Не в бегстве от мира, а в земной жизни человек должен был искать спасение. Отсюда - осуждение монашества, безбрачия духовенства и т. п. Из учения Лютера следовало, что мирская жизнь человека и общественный порядок, который должен обеспечивать человеку возможность отдаваться вере, составляют важный момент христианской религии. Единственным авторитетом в вопросах веры было признано «Священное писание». Каждый верующий, согласно лютеранскому учению, вправе истолковывать его по своему разумению.
Итак, первый шаг к человеку, как хозяину своей судьбы на Земле, хотя и под оком Божьим, человеку, освобожденному от оков Католической Церкви, вольному в своем понимании Библии и ведущему свой диалог с Богом без посредников в виде Церкви был сделан. И хотя простому человеку как в религиозной, так и в общественной жизни Лютер отводил пассивную роль («Праведен не тот, кто много делает, а тот, кто без всяких дел глубоко верует в Христа... Закон гласит: сделай это — и ничего не происходит. Милосердие гласит: веруй в этого — и сразу все сделано», - говорил М. Лютер), но обращение к проблеме человека, внимание к его личным переживаниям говорит о начале процесса индивидуализации религиозного сознания. Неслучайно современные немецкие историки трактуют лютеранское вероучение как «эмансипацию индивидуума», основанную на лучших достижениях человеческой мысли XVI столетия.
Развивая интерпретацию Священного писания в критическом направлении, ученые XIX века начали его изучать в соответствии с принципами рационализма. Библию подвергли историческому анализу, как и любой другой древний литературный источник; божественная природа Христа, его искупительная деятельность, все чудеса в Библии, включая те, что связаны с его личностью были оспорены и отвергнуты.
Радикальную позицию в этом вопросе занял уже известный нам Давид Фридрих Штраус (1808-1874, немецкий философ и теолог, представитель Тюбингенской школы историко-критического исследования христианства), объяснявший, что значительная часть Писания – это миф. В своей книге «Жизнь Иисуса» (Das Leben Jesu, 1835—1836) он отрицал историческую достоверность Евангелий и рассматривал их как результат мифотворчества. Штраус считал, что сам Иисус – личность историческая, но большая часть представлений о нем имеет более позднее происхождение и окутывает реальную личность мифологическим покровом, таким образом, мифологический Христос имеет очень мало общего с реальным Иисусом. Штраус пытался выяснить, из каких греческих, еврейских и восточных элементов составились эти легенды. Эта книга, кстати, оказавшая большое влияние на становление мировоззрения молодого Ницше, вызвала огромный резонанс среди богословов и простых читателей, даже несмотря на то, что написана она была научным языком и предназначалась для специалистов. Она была одной из причин разделения школы Гегеля на правых и левых гегельянцев, а также послужила началом создания тюбингенской школы Бауром, учителем Штрауса.
Позднее, идя в ногу со временем и считая, что современный образованный человек нуждается в новой религии, отвечающей критериям научности, Штраус занимался созданием «новой веры». Им была предпринята попытка замены Бога на «мировое целое» и переноса к нему человеческого пиетета (который при «старой вере» предназначался Богу) и чувства человеческой зависимости от этого универсума.
В «Несвоевременных размышлениях», посвященных Д. Штраусу, Ницше раскритиковал его «новую веру», определяя ее как проявление «филистерского оптимизма» тех свободомыслящих, которые веруют в «идеал» и хотят «улучшить» человечество по собственному образцу.
Другой позиции в этом вопросе придерживался Альбрехт Ричль (1822-1889, немецкий историк христианства, протестантский богослов, один из представителей либеральной теологии), который утверждал, что источником откровения является религиозный опыт, нашедший отражение в Библии, опыт не отдельных людей, но коллективный опыт, особенно опыт учеников Иисуса. Ричль пользовался такими терминами, как грех, оправдание, примирение, Царство Божие, но изменял их рационалистическими предположениями. Главный смысл религии он видел нравственном возрастании человечества, которое и есть Царство Божие. Ричль заимствовал неокантианское разделение сфер духа и материи и относил евангельское учение исключительно к первой сфере.
Были и другие интерпретации, размышления, споры… О том, как к вопросу религии относились великие немецкие философы того времени, мы уже знаем.
Теоретические споры ученых – теологов, историков, филологов, богословов и философов по этой проблеме, несомненно, вызывали отклики и в общественной жизни Германии. Кроме этого, ожесточенные религиозные споры и конфликты велись между протестантами и католиками, оказавшимися теперь гражданами единой Германии. Пруссия, игравшая главную роль в этом государстве, была протестантской, Бисмарк считал себя последователем Мартина Лютера. В важнейшем вопросе о взаимодействии Германии с Католической церковью Бисмарк придерживался политики культурной унификации страны на протестантской основе. Католики, имевшие большее влияние в присоединившихся к Пруссии малых странах и княжествах, таких как Польские области, Лотарингия и Эльзас, были настроены к объединенному государству отрицательно, между протестантскими и католическими общинами постоянно вспыхивали конфликты. В рамках борьбы за культурную унификацию страны (Kulturkampf) в 1871г. рейхстаг внёс в Конституцию «Кафедральный параграф» («Pulpit Paragraph»), запрещающий какую-либо политическую пропаганду с церковной кафедры, этот параграф Конституции оставался в силе до 1953 года.
Школьный закон 1873 года поставил все религиозные учебные заведения под контроль государства, стала обязательной регистрация брака государственным учреждением, было остановлено финансирование церкви, назначение на церковные должности стало необходимо согласовывать с государством, орден иезуитов был распущен. В ответ на указание Ватикана саботировать эти мероприятия, ряд католических религиозных деятелей был арестован или выслан из страны.
Разумеется, все эти события в жизни науки и общества не могли пройти мимо Ницше. Верный сын лютеранского пастора, он с детства воспитывался на нелюбви к католичеству. Всю свою жизнь он будет ненавидеть католицизм, называя церкви «вертепами с затхлым запахом», «благоухающими пещерами»; священнослужителей – своими «злыми врагами», «маленькими выродками святош и лжецов» и т.д. Позже, в «Антихристе» наряду с католицизмом он будет клеймить и протестантство с его основателем – Мартином Лютером (правда, в меньшей степени, лишь в рамках общей борьбы с христианством): «Вот определение протестантизма: односторонний паралич христианства — и разума...»; при этом признавая, что «протестантский пастор — дедушка немецкой философии».
Продолжая философскую линию своих предшественников – отрицания Бога и христианской религии, в одном из афоризмов «Веселой науки» он говорит, что смысл формулы «бог умер» состоит в том, что «вера в христианство, в христианского бога перестала заслуживать доверия». Но в отличие от Л.Фейербаха, утверждавшего в «Сущности христианства», что ныне уже нельзя придерживаться религиозной идеологии, которая и прежде всегда была ложной, как она ложна и теперь, от его человекобожия Ницше приходит к идее замены объекта поклонения, подмены божеств – христианского Бога на своего «сверхчеловека». Ницшевский тезис «бог умер», скорее всего, означает: «Бог умер – да здравствует Бог!». В одном из набросков к «Заратустре» он писал: «Вы называете это саморазложением бога; однако это только его линька: – он сбрасывает свою моральную шкуру! И вы скоро его должны увидеть вновь, но по ту сторону добра и зла».
Прекрасно понимая значение мифа как способа овладения сознанием людей, Ницше проповедует свой миф – миф о «Сверхчеловеке», призванный заменить изруганную им христианскую легенду об Иисусе.
Вообще, в процессе формирования учения у Ницше просматривается очень неприятная тенденция: беря у своих великих/талантливых предшественников/современников какие-либо идеи, формируя на основе их трудов свои воззрения, Ницше не то, что не говорит им ни слова благодарности и не цитирует их, он просто уничтожает своих учителей жесткой, язвительной, переходящей в ругань критикой. Так было с Платоном и его философией, Кантом, Шопенгауэром, Вагнером, Д. Штраусом,.. Ну а как он восхвалял себя самого, мы уже знаем. В связи с вышесказанным, закрадывается крамольная мысль: а не зависть ли к этим людям, творцам признанным, подвигала яркого, острого, даровитого, но не признанного публикой Ницше на такие поступки? И еще одно – я не хочу произносить слово «плагиат», т.к., повторюсь, все высказанные Ницше идеи «витали в воздухе» и на страницах многих философских трудов, литературных произведений, в публицистике; он придавал подхваченным положениям свое осмысление, свое видение, (правда при этом не говорил, у кого и где он взял то или иное положение), но… пока я не увидела ни одной его собственной, оригинальной мысли – он все время идет в кильватере.
Впрочем, и сам о себе молодой Ницше говорил так: «Ведь в конце концов, я довольно невежественный философ, любитель философии, лирик, которому далеко до художника», «Если для того, чтобы сражаться, у меня в руках нет другого оружия, кроме моих философских мыслей, то какую же я представляю из себя реальную ценность?», «Я могу помогать. Сократ не создавал истин, которые по невежеству внедрялись бы в умы его слушателей, он претендовал только на звание акушера. В этом и должна заключаться задача философа; как творец - он бессилен, но как критик - может принести громадную пользу. Он должен проанализировать, как окружающие его силы действуют на науку, на религию и на искусство, он должен указывать направление, определять ценность вещей и ставить границы. В этом будет состоять и моя жизненная задача. Я изучу души моих современников и буду вправе сказать им: ни наука, ни религия не могут спасти вас, обратитесь к искусству, могучей силе будущего, и к единственному истинному артисту - Рихарду Вагнеру» (тогда он еще поклонялся Вагнеру – прим. моё). «Философ будущего? Он должен быть верховным судьей эстетической культуры, цензором всех заблуждений!».
Впрочем, позже Ницше признает себя настоящим, хотя и не признанным, философом: «Пусть, - пишет он, - множество посредственных людей занимаются насущными, практическими целями. Для меня же страшно даже подумать о такой участи!», «Я возвращу людям ясность духа, вне которого нет места культуре; я дам им также и простоту. Ясность, простота, величие» и «Кто умеет дышать воздухом моих сочинений, знает, что это воздух высот, резкий воздух. Надо быть созданным для него, иначе велика опасность простудиться. Рядом лед, одиночество чудовищно – но как безмятежно покоятся на свету все вещи! как легко дышится! сколь многое чувствуешь ниже себя! – Философия, как я ее до сих пор понимал и переживал, есть добровольное пребывание среди льдов и на высокогорье, искание всего странного и загадочного в существовании, всего, что было до сих пор гонимо моралью» (Ф. Ницше «ЕССЕ HOMO» (как становятся собой) 1888).
Итак, задача поставлена – изучение душ современников, критика основных положений действительности и… наложение на себя прав и обязанностей верховного судьи по определению ценности всех вещей, направлений развития науки, религии, искусства, установлению границ и цензуры – не тяжела ли ноша?!
Что ж, в дальнейшем Ницше действует в соответствии со взятыми на себя обязательствами, но вот как он с ними справляется?
(Продолжение следует…)
P.S. Я уделила так много времени освещению источников вдохновения Ницше, фактам его биографии и описанию исторической обстановки для того, чтобы было понятно: Ницше – всего лишь одно из звеньев бесконечной цепи людей, задумывающихся о смысле бытия. Он жил и творил не в безвоздушном пространстве, у него была масса гениальных предшественников и современников, разрабатывавших те же вопросы, которые волновали и Ницше, и зачастую, как мне кажется, их решения были интереснее, более жизнеспособны, более человечны, чем ницшевские.
__________________________________________________________________________
(1) «Оправдание верой» - одно из основных положений протестантизма, выдвинутое Лютером, согласно которому «спасение души» человека («оправдание», т. е. преодоление его греховной природы) совершается без посредничества церкви в силу внутренней веры человека в «искупительную жертву» Христа, являющейся единственным средством его общения с богом. Таким образом, «Оправдание верой» подрывало значение католического Духовенства. Представители народной Реформации 16 в. делали из него революционные выводы, деятели же бюргерской Реформации в раскрытие положения «Оправдание верой» внесли существенные ограничения (Лютер указывал, что «оправдания» можно достигнуть лишь при условии полного «смирения»).