ЛУНАЧАРСКИЙ А.В.
Анатолий Васильевич Луначарский (1875-1933).
Вступил в подпольный марксистский кружок будучи еще школьником. Член партии с 1895 г. В Цюрихском университете, где он учился вместе с Розой Люксембург, попал под влияние позитивистской философии Авенариуса. Сыграл большую роль в 1904 г. сотрудничая с Лениным в защите большевизма. В годы реакции, последовавшие за поражением революции 1905 г., отошел к мистицизму и богостроительству. В 1908-1910 гг. - сторонник богостроительства, в 1909-1917 гг. - член группы "Вперед", в качестве представителя последней присутствовал на международном конгрессе в Копенгагене. В годы Мервой Мировой войны примыкал к интернационалистской группе Троцкого и являлся ближайшим сотрудником газеты "Наше Слово". В мае 1917 г. вернулся из эмиграции в Россию, в составе "межрайонцев" принят в РСДРП(б). Был избран депутатом Петроградской городской думы, заместителем городского головы Петрограда. С 1917 по 1929 г. - нарком просвещения, один из организаторов советской системы образования. В 1933 году назначен послом в Испанию; умер до вступления на новую должность. Похоронен у Кремлёвской стены.
читать дальше
*
Луначарский – переводчик, публицист, критик, искусствовед; внёс огромный вклад в становление и развитие социалистической культуры — в частности, советской системы образования, издательского дела, театрального искусства и кино. В качестве историка литературы Луначарский пересматривал литературное наследие с целью культурного просвещения пролетариата, оценивал работы крупнейших русских писателей, их значение в борьбе рабочего класса (сборник статей «Литературные силуэты», 1923). По Луначарскому, пролетарская литература, прежде всего, носит классовый характер, и главное её назначение — выработка классового мировоззрения. Опубликовав в 1908 большой труд «Религия и социализм», стал основным теоретиком «богостроительства» – богословско-философского переосмысления идей марксизма в духе философии Маха и Авенариуса (обоснование новой пролетарской религии без Бога, которая фактически превращалась в обожествление коллектива и прогресса).
Много сделал для сохранения старых памятников архитектуры, культуры в условиях строительства «нового быта». Старался привлечь старую интеллигенцию к сотрудничеству с советской властью, оградить ученых от преследований со стороны ВЧК. Тем не менее, был причастен к сносу части памятников культуры и созданию новых, посвященных деятелям революции и их предшественникам, путем переделки их из уже существующих. Был сторонником организации «философского парохода» 1922 г. (массовой высылки крупнейших русских ученых и мыслителей за рубеж), увольнениям старых профессоров из советских вузов по политическим мотивам.
Под его руководством советская система образования была переориентирована с получения знаний на политическую обработку новых поколений в духе коммунистической идеологии. Луначарский стал одним из основателей теории социалистического реализма.
Ему же принадлежит «заслуга» в том, что поколения русских людей лишены были возможности знакомиться с творчеством Достоевского: Луначарский объявил его идеологически вредным.
Преследовал он и независимо мыслящих современников. Особенно не прощал колкостей в адрес своих "пролетарских" произведений. «У нас, пожалуй, нет другого столь ярко выраженного писателя, контрреволюционного, как Булгаков», - провозгласил Луначарский. А Булгаков в ответ вывел писателя-наркома в романе «Мастер и Маргарита» под видом критика Латунского, затравившего Мастера (это его роскошную квартиру, отчаявшись, громит Маргарита). Творчеству «вредных» Достоевского и Булгакова Луначарский противопоставил ленинский идеал писателя как «колесика и винтика пролетарского дела» («Ленин и литературоведение», 1932).
По материалам
hrono.ru/biograf/bio_l/lunachar_av.php
www.krugosvet.ru/enc/istoriya/LUNACHARSKI_ANATO...
slovo.ws/bio/1000/0564.html
В цитатах
Богостроительство и представление будущего «идеального» государства у А. В. Луначарского
Луначарский А. В. «Религия и социализм» (1908-1911)
Цель исследования – «определение места социализма среди других религиозных систем»
«…сущность религии заключается в стремлении положительно разрешить вопрос о противоречии законов жизни (потребностей человеческих) и законов природы, …религия есть такое мышление о мире и такое мирочувствование, которое психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы…
(философия марксизма – прим. моё) «оплодотворенная фактом экономического роста человечества» «разрешает этот контраст» (т.е. это противоречие – прим. моё) путем «познания и труда»…
Поэтому «философия эта (марксистская – прим. моё) – есть философия религиозная… она вытекает из религиозных исканий прошлого.
…Я думаю, что с точки зрения религиозно-философской Маркс блистательно продолжил … дело возвышения антропологии до степени теологии, т.е. окончательно помог человеческому самосознанию стать человеческой религией.
…В социал-демократическом движении мы нашли новую форму религии, поскольку это движение преследует аналогичную религии цель: освободить род людской от бедности, под бременем которой он, беспомощный, начал свою борьбу за существование.
…Я склонен считать, что и марксизм, как философия, является новой, последней, глубоко критической, очистительной и вместе синтетической религиозной системой.
...Социал-демократизм тоже (как и традиционная религия – прим. моё) далеко не система знаний и только, он тоже настроение, полное надежды, радостей, боевого подъема, готовности на жертвы... Это было религией, но не религией попов, а религией человечества. Это была вера в победу добра и идеи.
…Социализм это организованная борьба человечества с природой для полного ее подчинения разуму: в надежде на победу, в стремлении, напряжении сил - новая религия...
…Примирение законов жизни и законов природы произойдет путем победы жизни при помощи познания и техники. Труд, широкая общественность, развитое чувство вида, надежда на непрерывный прогресс - вот то, что дает религиозное утешение в нашу эпоху.»
Луначарский А. В. «Христианство и марксизм» (1923)
«…та светлая уверенность в громадном смысле,… которая может осветить каждый час нашей жизни, и вы поймете, что не вы богачи, а мы богачи, ибо мы эту смерть, этот гроб побеждаем, побеждаем потому, что наше сокровище не связано с нашим бренным телом, а связано с тем, что выше тела и может нетленно переходить из поколения в поколение…»
Луначарский А. В. «Ленин и вопросы просвещения» (1924)
«Власть берется для того, чтобы создать переход от несправедливого людоедского хозяйства к подлинно человеческому хозяйству, имеющему в виду пользу всего человечества... Карл Маркс говорит, что критерием, или меркой, по которой мы можем осознать большую или меньшую высоту того или другого общественного идеала, является то, насколько этот идеал или строй позволяет всемерное развитие всех заложенных в человеке потребностей. Вот задача хозяйства. Социалистическое хозяйство есть такое, которое дает наибольшую степень развития человека... Не нужно перехода к социализму, если люди не сделаются от этого мудрее, красивее, умнее.»
Советские педагоги начнут «великую дорогу, чтобы поток просвещения был очищен от классового духа, чтобы только чистые воды науки, искусства, правды вливались в детские души, чтобы просвещение первый раз стало не классовым, не партийным, а человеческим и потому именно коммунистическим».
Луначарский о цензуре и литературе
Луначарский А. В. «Судьбы русской литературы» (1925)
«…когда нам говорят: «Ну да, старая литература была страдальческой, старая литература была учительской, но это потому, что она была иод постоянным страшным давлением сверху. Теперь дайте нам свободу», —мы отвечаем: «Глупые люди, вы не понимаете, что мы дали вам свободу. Вы говорите — цензура! Цензура вас держит. Но вот нас эта цензура не удержит, потому что цензуре в настоящее время дана такая инструкция: когда вы даже в художественной форме стараетесь отравить народ контрреволюционным содержанием — пресекать подобные вещи. Но зато революционное содержание, которое со всех сторон питают в нас события, дает возможность развернуть такую художественную форму, которой никогда до сих пор не было видно».
Луначарский А. В. «Современная литература» (1925)
«…после революции, когда новый читатель начинает организовываться, он требует социального реализма. Конечно, и ему нужно иногда отдохнуть. Он тоже, может быть, рад просто авантюрному роману или какой-либо юмористике. Но и подобная литература у нас должна существовать. Надо только, чтобы она была чище и доброкачественнее, чем родственные ей продукты европейского литературного балагана. Но увеселяющая литература никогда не является характерной для данного времени.
…Литература должна помочь нам ориентироваться в мире, отчасти созданном нашими собственными руками, и, конечно, в особенности та литература находит созвучный отклик в груди современного читателя, которая одновременно с ориентацией укрепляет его основные мужественные тенденции, гонит к дальнейшему строительству и в то же время анализирует, разлагает, побеждает и развенчивает смехом враждебные силы, все еще грозной толпой окружающие нас.
…Ни символические туманы, ни всякие ослепительные футуристические фейерверки, клонящиеся в большей или меньшей степени к заумным речам, здесь не годятся. Нужны формы четкие, одновременно популярные, широко доступные и изысканные по яркости впечатлений. Словом, тот путь, по которому шли классики и народники, остается и нашим путем.
…Будущий год еще ярче отметит поворот всего нашего литературного и художественного фронта к реализму.»
Луначарский А. В. «Наши поэты» (1927)
«Давно уже сказано, что поэт должен быть похож на колокол… Есть такие (поэты – прим. моё), которые всегда плаксивы, которые носят в себе такой огромный гнилостный мешок мировой скорби и меланхолии, что источают их даже по поводу самых радостных событий, есть страдающие разливом желчи. Первые все обводят черной каймой, а эти — ядовитой желтой…
… Веселая агитация — это один из лучших видов агитации. Потому-то комсомол и хочет организовать свою веселую рать гармонистов и превратить их в советских гудошников, которые бы музыкой и плясом бодрили дух окружающих и тут же сеяли бы крепкие семена нашей классовой мудрости. А поэт — это сильный агитатор. Поэт, который не является агитатором, вообще не заслуживает никакого внимания, да и не может быть такого поэта… Мы нуждаемся в сильных агитаторах, и нам нужны поэты-агитаторы…
… они (Жаров, Уткин и им подобные поэты 20-х гг. – прим. моё) не мещанствующие, не благонамеренно ликующие, они настоящие, подлинные поэты, и в них отражаются совсем не какие-нибудь упадочные черточки, а переход наш на углубленное культурное строительство, с одной стороны, и радость такого строительства, с другой.»
Луначарский о некоторых писателях
О Ф. М. Достоевском
«…При первом же самом поверхностном анализе эпилепсии, в частности, в ее проявлениях, присущих Достоевскому, мы найдем, с одной стороны, повышенную чувствительность, так сказать обнаженность нервов, и отсюда, — в особенности в тяжелых условиях современного ему общества, —непрестанные, часто мелкие, но преувеличиваемые страдания. С другой стороны, эпилептический припадок представляет собой, по свидетельству самого Достоевского (с внутренней стороны), наступление великого мира, чувства гармонии, единения со всем мирозданием, словом, победу некоторого эмоционального оптимума.
… социальные причины толкали Достоевского к «священной болезни» и, найдя в предпосылках физиологического порядка подходящую почву (несомненно, связанную с самой его талантливостью), породили одновременно и его миросозерцание, писательскую манеру и его болезнь.
… Достоевский, первый великий мещанин-беллетрист в истории нашей культуры, этими своими настроениями выражал смятение широкого слоя мещанской интеллигенции и интеллигентного мещанства, являясь их необычайно сильным и необычайно для них нужным организатором, источником той «достоевщины», которая была одним из самых главных путей самоспасения для известных широких прослоек этого мещанства вплоть до эпохи Леонида Андреева и даже вплоть до наших революционных дней.
… бог, православие, Христос, как демократическое, индивидуалистическое, чисто этическое начало в церкви, — все это было крайне необходимо Достоевскому, ибо все это давало ему возможность не рвать окончательно своей внутренней связи с социалистической правдой, в то же время предавая всяческому проклятию материалистический социализм.
… Если никто из нас ничего положительного в Достоевском не почерпнет, то ведь мы не составляем еще большинства в стране, и Достоевским будут вооружаться, и болезнями Достоевского страдать еще многие и многие группы и прослойки. Достоевский ни у нас, ни на Западе еще не умер потому, что не умер капитализм и тем менее умерли его пережитки (если говорить даже о нашей стране). Отсюда важность внимательного рассмотрения всех проблем трагической «достоевщины».» (Луначарский А. В. «О «многоголосности» Достоевского» 1929.)
О Л. Андрееве
«Леонид Андреев человек больной… Это, несомненно, фигура психопатическая… Л. Андреев, несомненно, является выразителем группы интеллигентного мещанства… В самом деле, Андреев реалист, очень хороший и сочный реалист. Притом его желание всегда придать значительность и выпуклость своим образам, — в отличие от Чехова, который иногда именно щеголяет серыми тонами и нюансами, — создает неплохую школу для наших реалистов. Беда только в том, что этот реализм у Андреева искажен, так сказать, психологическим воспитанием глаза, который уже с самого начала воспринимает отрицательные моменты…
..высоко даровитый, болезненно бунтующий интеллигент-мещанин Андреев интересен, …как историческая фигура, необыкновенно своеобразно и остро отразившая настроение широких средних слоев его эпохи, а в своих картинах — быт и переживание этих слоев.» (Луначарский А. В. Вступительная статья в книге: Л. Андреев, Избранные рассказы. 1926.)
О В. Г. Короленко
«Короленко — кость от кости и плоть от плоти русской интеллигенции…
… все эти псевдохристиане (Толстой, Короленко и им подобные) принимают норму любви за нечто, могущее быть установленным сейчас же и зависящим только от доброй воли людей. Конечно, и Толстой и, не менее его, Короленко понимали, что превратить людей сразу в белых голубей невозможно. Но, тем не менее, им казалось, что каждый при известных условиях и большом желании белым голубем сделаться может и что любвеобильное воркование таких белых голубей есть превосходное выполнение своего социального долга. А мы полагаем, что, …достижение праведности в наше время чрезвычайно трудно… Праведники в ужасе от того, что руки наши обагрены кровью. Праведники в отчаянии по поводу нашей жестокости…
… в борьбе против наступающего социализма, первые города которого, настоящие и подлинные социалистические города, уже ищут себе место на нашей земле, — в последних судорогах сопротивления, превратившиеся в приказчиков старого мира, либералы и радикалы, лжесоциалисты и все, кто с ними, цепляются за Запад, за его «свободы», за его истинную «демократию» и т. д. И такое западничество приобретает сейчас характер столь же вредный, сколь он был полезен, когда все эти прелести просвещенной Европы противопоставлялись царским тюрьмам, а Короленко и на этот счет очень сильно зашибает.
Вот почему, отнюдь не присоединяясь к такой точке зрения, что можно попросту объявить Короленко вовсе неприемлемым для нас писателем, подлежащим запрещению, или писателем, которого нужно специально как-то разоблачить и очернить, — мы, тем не менее, очень определенно подчеркиваем, что все прекрасное, что мы найдем у Короленко, должно быть принимаемо нами с величайшими оговорками и большой критикой.» (Луначарский А. В. «В. Г. Короленко» 1923)
О М. А. Булгакове
«…о «Днях Турбиных» я написал письмо Художественному театру, где сказал, что считаю пьесу пошлой, и советовал ее не ставить... Теперь о классовой борьбе в театрах... Третий вид классового давления идет через писателей; у нас, пожалуй, нет другого столь ярко выраженного писателя, контрреволюционного, как Булгаков. Но он показывает пример. При этом он делает свои пьесы чрезвычайно ловко…» (выдержки из стенограммы доклада Луначарского «Итоги театрального строительства и задачи партии в области театральной политики», сделанного на совещании в Отделе пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) в мае 1927 года.)