Глава 3.
Жизнь и быт простого человека.
Жизнь и быт простого человека.
Одежда
Интересно, у всех авторов для граждан описываемых ими государств подразумевается одинаковость покроя, материала и цветов одежды. О проявлениях какой-либо индивидуальности, как и о модах и речи нет… Количество одежды у всех ограничено, зачастую она выдается вышестоящим начальством в оговоренные сроки, в общем – сплошная униформа.
читать дальшеТ.Мор «Утопия»
«…покрой ее (одежды – прим. моё) остается одинаковым, неизменным и постоянным на все время, будучи вполне пристойным для взора, удобным для телодвижений и приспособленным к холоду и жаре. И вот эту одежду каждая семья приготовляет себе сама…
…у них каждый довольствуется одним платьем, и притом обычно на два года… Для утопийца нет никаких оснований претендовать на большее количество платья: добившись его, он не получит большей защиты от холода, и его одежда не будет ни на волос наряднее других.»
Т. Кампанелла «Город Солнца»
«Прежде всего да будет тебе известно, что мужчины и женщины у них носят почти одинаковую одежду, приспособленную к военному делу, только плащ у женщин ниже колен, а у мужчин доходит только до колен.
… Они меняют одежды четыре раза в год… распределением одежды сообразно с условиями необходимости ведают врачи и хранители одежды отдельных кругов (частей города – прим. моё).
…Часто также моют они свое тело по указанию врача и начальника.»
Дж. Оруэлл «1984»
«…он (Уинстон Смит, главный герой романа – прим. моё) казался еще более щуплым в синем форменном комбинезоне партийца…»
О. Хаксли «О дивный новый мир»
«… эпсилоны …ходят в черном, а это такой гадкий цвет. …альфы ходят в сером. Гаммы…ходят в зеленом, а дельты в хаки…»
Общность и единение людей
Во всех сравниваемых произведениях граждане всех, и идеальных и тоталитарных государств, не только работают в тесно сплоченных коллективах, но и живут общинами. Личная, частная жизнь человека не показана ни в утопических, ни в антиутопических романах. Жизнь человека протекает только в обществе и только для блага общества. И опять-таки все авторы подчеркивают эту общность людей схожими способами: в произведениях средневековых писателей единение граждан проходит исключительно во время принятия пищи, в своего рода общественных столовых, где собираются все члены общины всех возрастов и обед превращается в некий обряд. У писателей нашего времени помимо таких обрядовых обедов описаны еще и дополнительные мероприятия, так у О. Хаксли – это сходки по единению, а у Дж. Оруэлла –двухминутки ненависти для партийцев, переходящие в Недели ненависти для народных масс. Во всех случаях достигается главная цель – сплочение коллектива единомышленников, превращение его в некую большую семью. Не обходятся эти действа и без тех средств, что сегодня мы называем «психологическими технологиями управления состоянием человека» в сочетании с наркотическими стимуляторами (у Мора – это ароматические курения, у Хаксли – наркотическая сома). В общем, все эти сходки, совместные обеды и двухминутки с их обрядовостью и по технологиям проведения напоминают какие-то тоталитарные секты.
Т. Мор «Утопия»
«…Каждый обед и ужин начинается с какого-либо нравоучительного чтения, но все же краткого, чтобы не надоесть. После него старшие заводят приличный разговор, однако не печальный и не лишенный остроумия. Но они отнюдь не занимают все время еды длинными рассуждениями; наоборот, они охотно слушают и юношей и даже нарочно вызывают их на беседу. Они хотят через это узнать способности и талантливость каждого, проявляющиеся в непринужденном застольном общении. …Ни один ужин не проходит без музыки… Они зажигают курения, распрыскивают духи и вообще делают все, что может создать за едой веселое настроение…»
Т. Кампанелла «Город Солнца»
«Во время еды один из юношей с возвышения читает нараспев внятно и звучно по книге, а должностные лица часто беседуют по поводу какого-нибудь примечательного места из прочитанного… Должностные лица получают большие и лучшие порции, и из своих порций они всегда уделяют что-нибудь на стол детям, выказавшим утром больше прилежания на лекциях, в ученых беседах и на военных занятиях. И это считается одной из величайших почестей. А по праздничным дням они любят и петь за столом; поют или в несколько голосов, или кто-нибудь один под аккомпанемент лютни и т. п…»
Дж. Оруэлл «1984»
«Время приближалось к одиннадцати-ноль-ноль, и в отделе документации, где работал Уинстон, сотрудники выносили стулья из кабин и расставляли в середине холла перед большим телекраном -- собирались на двухминутку ненависти…
…Ненависть началась каких-нибудь тридцать секунд назад, а половина зрителей уже не могла сдержать яростных восклицаний… Ко второй минуте ненависть перешла в исступление. Люди вскакивали с мест и кричали во все горло… Ужасным в двухминутке ненависти было не то, что ты должен разыгрывать роль, а то, что ты просто не мог остаться в стороне. Какие-нибудь тридцать секунд – и притворяться тебе уже не надо. Словно от электрического разряда, нападали на все собрание гнусные корчи страха и мстительности, исступленное желание убивать, терзать, крушить лица молотом: люди гримасничали и вопили, превращались в сумасшедших. При этом ярость была абстрактной и ненацеленной, ее можно было повернуть в любую сторону, как пламя паяльной лампы…
… Тут все собрание принялось медленно, мерно, низкими голосами скандировать: "ЭС-БЭ!.. ЭС-БЭ!.. ЭС-БЭ! (Старший Брат – прим. моё)" -- снова и снова, врастяжку, с долгой паузой между "ЭС" и "БЭ", и было в этом тяжелом волнообразном звуке что-то странно первобытное… Продолжалось это с полминуты. Вообще такое нередко происходило в те мгновения, когда чувства достигали особенного накала. Отчасти это был гимн величию и мудрости Старшего Брата, но в большей степени самогипноз -- люди топили свои разум в ритмическом шуме.»
О. Хаксли «О дивный новый мир»
«В нижнем этаже дворца -- грандиозный актовый зал для празднования Дня Форда и других массовых фордослужений. А над залом -- по сотне на этаж -- семь тысяч помещений, где группы единения проводят дважды в месяц свои сходки…
…Темп музыки ускорился; быстрее затопали ноги, быстрей, быстрей забили ритм ладони. И тут мощный синтетический бас зарокотал, возвещая наступленье единения, финальное слиянье Двенадцати в Одно, в осуществленный, воплощенный Высший Организм… Взгляд ее сиял восторгом, но в восторге этом не было ни следа волнения, возбуждения, ибо где полная удовлетворенность, там возбуждения уже нет. Восторг ее был тихим экстазом осуществленного слияния, покоем не пустоты, не серой сытости, а гармонии, жизненных энергий, приведенных в равновесие. Покой обогащенной, обновленной жизни…»
Бытовые условия. Жизнь людей.
Т.Мор «Утопия»
«(В домах – прим. моё) двери двустворчатые, скоро открываются при легком нажиме и затем, затворяясь сами, впускают кого угодно - до такой степени у утопийцев устранена частная собственность. Даже самые дома они каждые десять лет меняют по жребию…
…Каждый город разделен на четыре равные части. Посредине каждой части имеется рынок со всякими постройками. Туда, в определенные дома, свозятся предметы производства каждого семейства, и отдельные виды их распределяются в розницу по складам. В них каждый отец семейства просит того, что нужно ему и его близким, и без денег, совершенно без всякой
уплаты, уносит все, что ни попросит…
…Кроме того, на всякой улице имеются поместительные дворцы, отстоящие друг от друга на равном расстоянии; каждый из них известен под особым именем. В них живут сифогранты (низшие должностные лица – прим. моё). К каждому из этих дворцов приписаны тридцать семейств… Тут эти семьи должны обедать. Заведующие кухней каждого дворца в определенный час собираются на рынок и получают пищу согласно указанному ими числу своих едоков. … В эти дворцы в установленные часы для обеда и ужина собирается вся сифогрантия, созываемая звуками медной трубы…
…В этом дворце все работы, требующие несколько большей грязи и труда, исполняются рабами. Но обязанность варки и приготовления пищи и всего вообще оборудования обеда лежит на одних только женщинах, именно - из каждого семейства поочередно. За обедом садятся за
тремя или за большим количеством столов, сообразно числу кушающих; мужчины помещаются с внутренней стороны стола, у стены, а женщины напротив…
…больные… лечатся в общественных госпиталях. У утопийцев имеются четыре больницы за стенами города, в небольшом от них расстоянии, настолько обширные, что их можно приравнять к стольким же слободам. … Эти больницы прекрасно устроены и преисполнены всем нужным для восстановления здоровья; уход в них применяется самый нежный и усердный; наиболее опытные врачи присутствуют там постоянно…
…Но если болезнь не только не поддается врачеванию, но доставляет постоянные мучения и терзания, то священники и власти обращаются к страдальцу с такими уговорами: он не может справиться ни с какими заданиями жизни, неприятен для других, в тягость себе самому и, так
сказать, переживает уже свою смерть; поэтому ему надо решиться не затягивать долее своей пагубы и бедствия, а согласиться умереть, … он должен сам себя изъять из нее (жизни – прим. моё) или дать с своего согласия исторгнуть себя другим…
…Если у кого появится желание повидаться с друзьями, живущими в другом городе, или просто посмотреть на самую местность, то такие лица легко получают на это дозволение от своих сифогрантов и траниборов, если в них не встречается никакой надобности. Они отправляются одновременно с письмом от князя, свидетельствующим о позволении, данном на путешествие, и предписывающим день возвращения. Они получают повозку и государственного раба, чтобы погонять волов и ухаживать за ними…
…Если кто преступит свои пределы по собственному почину, то, пойманный без грамоты
князя, он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как беглого и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично - обращается в рабство…
…А если у кого появится охота побродить по окрестностям своего города, то он не встречает на то запрета, раз у него есть позволение отца и разрешение его супружеской половины. Но в какую бы деревню он ни пришел, он не получает никакой пищи, раньше чем не закончит предварительно полуденного рабочего задания (или вообще сколько там обычно делают до ужина).»
Т. Кампанелла «Город Солнца»
«Дома, спальни, кровати и все прочее необходимое у них общее. Но через каждые шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге (части города – прим. моё) спать и кому в первой спальне, кому во второй…
… В каждом круге (частях города – прим. моё) есть свои кухни, магазины, кладовые для посуды,
съестных припасов и напитков. Для наблюдения за исполнением всех обязанностей по этой части приставлены маститый старец со старухой, которые распоряжаются прислуживающими и имеют власть бить или приказывать бить нерадивых и непослушных…
…Вся молодежь прислуживает старшим, кому минуло сорок лет…
… Столы ставят у них в два ряда, сиденьями по обеим сторонам; с одной стороны сидят женщины, с другой -- мужчины, и, как в монастырских трапезных, не бывает там никакого шума.
…На обязанности врачей лежит заказывать поварам еду на каждый день: что готовить старикам, что молодым и что для больных.
…Они тщательно различают полезную и вредную пищу и питаются согласно требованиям медицины…Они моются в банях, которые у них построены по образцу римских…
…Живут они по большей части до ста лет, а некоторые и до двухсот.»
Дж. Оруэлл «1984»
«…полицейский патруль заглядывал людям в окна…
…Дом "Победа" был старой постройки, года 1930-го или около того, и пришел в полный упадок. От
стен и потолка постоянно отваривалась штукатурка, трубы лопались при каждом крепком морозе, крыша текла, стоило только выпасть снегу, отопительная система работала на половинном давлении -- если ее не выключали совсем из соображений экономии… В вестибюле пахло вареной капустой и старыми половиками. ...К лифту не стоило и подходить. Он даже в лучшие времена редко работал, а теперь, в дневное время, электричество вообще отключали. Действовал режим экономии…
(Жилой комплекс Победа, где в романе живет Уинстон Смит, Оруэлл частично «копировал» со своего и окрестных домов, находившихся после войны в очень плохом состоянии. - прим. моё)
…Голос шел из заделанной в правую стену продолговатой металлической пластины, похожей на мутное зеркало. … Аппарат этот (он назывался телекран) притушить было можно, полностью же выключить -- нельзя. …Телекран работал на прием и на передачу. Он ловил каждое слово, если его произносили не слишком тихим шепотом; мало того, покуда Уинстон оставался в поле зрения мутной пластины, он был не только слышен, но и виден…
…тянулись вдаль эти вереницы обветшалых домов XIX века, подпертых бревнами, с залатанными картоном окнами, лоскутными крышами, пьяными стенками палисадников…прогалины от бомбежек, где вилась алебастровая пыль, и кипрей карабкался по грудам обломков; и большие пустыри, где бомбы расчистили место для целой грибной семьи убогих дощатых хибарок, похожих на курятники…
…Министерство правды -- на новоязе (новый язык – прим. моё) Миниправ -- разительно отличалось от всего, что лежало вокруг. Это исполинское пирамидальное здание, сияющее белым бетоном, вздымалось, уступ за уступом, на трехсотметровую высоту…
(Считается, что именно это здание послужило писателю Джорджу Оруэллу прототипом для Министерства правды. Это – Дом Сената, где сейчас находится Лондонский университет. Во время Второй мировой войны, там располагалось Министерство информации, занимавшееся в общем-то пропагандой. В те годы, когда Оруэлл писал свой роман, Сенат-хауз был самым высоким зданием Лондона. Тут, помимо Оруэлла, работали и некоторые другие ведущие интеллектуалы той эпохи. - прим. моё)
… В партийных магазинах вечно исчезал то один обиходный товар, то другой. То пуговицы
сгинут, то штопка, то шнурки; а теперь вот -- лезвия. Достать их можно было тайком -- и то если повезет -- на "свободном" рынке… Сколько он (Уинстон Смит – прим. моё) себя помнил, еды никогда не было вдоволь, никогда не было целых носков и белья, мебель всегда была обшарпанной и шаткой, комнаты -- нетопленными, поезда в метро -- переполненными, дома -- обветшалыми, хлеб -- темным, кофе -- гнусным, чай -- редкостью, сигареты -- считанными:
ничего дешевого и в достатке, кроме синтетического джина…»
О. Хаксли «О дивный новый мир»
«…Тепло и солнечно было на крыше. Успокоительно жужжали пролетающие вертопланы; рокотали ласково и густо ракетопланы, невидимо несущиеся в ярком небе, километрах в десяти над головой… Кипело движение на крыше главного здания, одни вертопланы садились, другие взлетали… Они пролетали над шестикилометровой парковой зоной, отделяющей Лондон-центр от первого кольца пригородов-спутников. Зелень кишела копошащимися куцыми фигурками. Между деревьями густо мелькали, поблескивали башенки центробежной лапты. В районе Шепардс-Буш две тысячи бета-минусовых смешанных пар играли в теннис на римановых поверхностях. Не пустовали и корты для эскалаторного хэндбола, с обеих сторон окаймляющие дорогу от Ноттинг-Хилла до Уилсдена. На Илингском стадионе дельты проводили гимнастический парад и праздник песнословия… В Хаунслоу на семи с половиной гектарах раскинулась ощущальная киностудия…
…Оставалось лишь победить старческую немощь. Половые гормоны, соли магния, вливание молодой крови... Все телесные недуги старости были устранены. А вместе с ними, конечно... А с ними исчезли и все старческие особенности психики. Характер теперь остается на протяжении жизни неизменным. Работа, игры -- в шестьдесят лет наши силы и склонности те же, что были в семнадцать. В недобрые прежние времена старики отрекались от жизни, уходили от мира в религию, проводили время в чтении, в раздумье -- сидели и думали!... Теперь же настолько шагнул прогресс -- старые люди работают, совокупляются, беспрестанно развлекаются; сидеть и думать им некогда и недосуг, а если уж не повезет и в сплошной череде развлечений обнаружится разрыв, расселина, то ведь всегда есть сома, сладчайшая сома: принял полграмма -- и получай небольшой сомотдых… А возвратясь, окажешься уже на той стороне расселины, и снова ты на твердой и надежной почве ежедневных трудов и утех, снова резво порхаешь от ощущалки к ощущалке, от одной упругой девушки к другой, …
…мы не даем им (людям – прим. моё) дряхлеть. Мы ограждаем их от болезней. … И, конечно, они выглядят иначе. Отчасти потому,… что они в большинстве своем умирают задолго до возраста, какого достигла эта развалина. У них молодость сохраняется почти полностью до шестидесяти лет, а затем хруп! -- и конец.»
С использованием материалов
www.londoninrussian.com/orwell_r.html
www.lookatme.ru/flows/arhitektura/posts/100351-...